Шрифт:
Закладка:
В феврале 1829 г. эскадра Рикорда, получив подкрепление, усилила блокаду Дарданелл. Русские крейсера осматривали все места, принадлежавшие к проливу, препятствуя какому-либо подвозу продовольствия в Константинополь. С апреля 1829 г. началось безостановочное и непрерывное движение судов различных наций и с разными целями в сторону Дарданелл. Однако это не приостановило блокаду, но еще более придвинуло ее к проливу.
Разумеется, многие купцы пытались обойти блокаду и провезти в Константинополь обходным путем провиант и оружие, цены на которые в городе ежедневно росли. В качестве такого обходного пути они рассматривали порт Энос (Энез) на побережье Румелии[380], откуда можно было вдоль берегов и по рекам провозить товары в Константинополь. При этом возможность использования этого порта мотивировалась тем, что официально блокада на него не распространялась. В связи с этим в марте 1829 г. Рикорд просил голландского консула в Смирне (Измир) Ван Лекена сообщить всем купцам и консулам, «что начальствующий при блокаде Дарданелл и Константинополя российскою эскадрою принял необходимо нужным объявить порт Энос и все прочие гавани до самого залива Контесо в блокаде»[381]. Таким образом, зона блокады распространялась почти на все побережье Македонии. В Лондоне, где внимательно следили за всеми операциями российского адмирала у Дарданелл, предпринятое им расширение блокады вызвало сильное недовольство. В связи с этой реакцией английских правящих кругов на действия Рикорда К. В. Нессельроде по поручению Николая I сообщил 20 мая (1 июня) 1829 г. Л. П. Гейдену, что в зону блокады Дарданелл, помимо самого пролива, входят только «неотделимые от него Саросский и Энейский заливы, включая устье Марицы»[382]. Тем самым император, не желая обострения отношений с Великобританией, отменил произведенное Рикордом по собственной инициативе расширение зоны блокады Дарданелл.
Блокада Дарданелл, сочетавшаяся с подобными же действиями Черноморского флота со стороны Босфора, дала свои плоды. Недостаток продовольствия вынудил Порту ввести нормирование его в столице, но мера эта оказалась малоэффективной. Среди бедных слоев населения, наиболее страдавших от нехватки продуктов и их дороговизны, произошли волнения. Ухудшение положения в столице привело также к активизации группировки в Диване[383], выступавшей за прекращение военного конфликта с Россией[384]. В общем, давление на Константинополь, важной составной частью которого была блокада Дарданелл, облегчило победу России в войне с Турцией. Существенным результатом блокады было и то, что ни один турецкий корабль с войсками и снаряжением не вошел в Эгейское море, что способствовало успешному завершению борьбы Греции за независимость.
В ходе блокады проявились высокие профессиональные качества руководившего ею П. И. Рикорда. По словам историка блокады, опубликовавшего свою статью уже после смерти Рикорда, «сам покойный адмирал до конца дней своих с гордостью вспоминал об этой экспедиции как о труднейшем и удачнейшем из всех его подвигов»[385]. Между тем, адмирала еще ждали годы пребывания в Греции, наполненные трудностями и тяжелыми испытаниями.
По Адрианопольскому договору от 2 (14) сентября 1829 г., завершившему русско-турецкую войну, Порта вынуждена была признать автономию Греции. По Лондонскому протоколу от 3 февраля 1830 г. державы-покровительницы признали независимость Греции, но в сильно урезанных территориальных рамках. Тем же протоколом державы определили форму правления Греции как наследственную монархию. Несмотря на видимое дипломатическое урегулирование греческого вопроса, державы не спешили выводить свои эскадры из греческих вод. Оставался на месте и сухопутный корпус, введенный Францией в августе 1828 г. в Морею.
К долговременному пребыванию в Греции готовились и русские моряки. В мае 1828 г. на небольшом островке Порос, у берегов Пелопоннеса, была учреждена стоянка русской эскадры. На острове было проведено большое строительство, завершенное в 1829 г. Были сооружены долговременные постройки: главный магазин, хлебный двор, кузница, пристань и даже горячая баня, возведенная в соответствии с русскими привычками[386].
Между тем в составе русской эскадры в Греции произошли серьезные изменения. Все большие корабли постепенно выводились из греческих вод. В связи с этим построенная русскими моряками база на острове Порос была передана греческому правительству. Командующим же оставшимися русскими силами на Средиземном море в январе 1830 г. был назначен контр-адмирал П. И. Рикорд.
Рикорд непосредственно подчинялся начальнику Главного морского штаба князю А. С. Меншикову, но ввиду важного политического характера его миссии он слал свои донесения также вице-канцлеру К. В. Нессельроде и получал от него инструкции. Эти инструкции от 4 (16) января 1830 г. включали в себя два основных пункта: 1) об отношениях с Каподистрией, 2) об отношениях с адмиралами союзных держав. Относительно отношений с президентом Греции здесь говорилось, что они должны быть постоянными и конфиденциальными. Адмирал должен был оказывать главе греческого государства самое усердное содействие в случае угрозы для безопасности страны и для ее внутреннего спокойствия. Что же касается отношений с иностранными адмиралами, то они должны были носить «характер примирения и откровенности»[387]. Рикорд в своей деятельности старался придерживаться этих указаний, хотя их выполнение, особенно второго пункта, зависело не только от него.
Сразу же после прибытия в свободную Грецию из-под Дарданелл Рикорд постарался встретиться с Каподистрией и лично ознакомиться с положением в стране. В результате поездки в Пелопоннес он вынес весьма благоприятное впечатление о первых результатах правления Каподистрии: «Я имел случай объехать часть плодоносной Арголии до Коринфского перешейка и везде слышал благословения, возсылаемые Президенту, которого кроткие поселяне, ныне спокойно земледельческими работами занимающиеся, называют Барбо Iани, т. е. дядюшка или дедушка Иван. Сделав токмо шаг в Морею, можно удостовериться, что такое граф Каподистрия для Греции!.. Да поможет ему Всемогущий Бог, под покровительством трех высоких держав, совершить великое для человечества дело возведением Греции в достоинство европейских наций»[388].
Между тем перед Грецией и ее правителем после завершения войны за независимость встали новые серьезные проблемы. Прежде всего, речь идет о судьбе населения некоторых греческих территорий, оставшихся после освободительной войны за бортом греческого государства. В их числе был самый большой греческий остров Крит и другой большой остров – Самос. Жители этих островов боролись и проливали кровь за общее дело, но державы оставили их в пределах Османской империи. Рикорд, руководствуясь полученными инструкциями, старался содействовать Каподистрии в облегчении положения греков, оставшихся под властью Порты. Так, в его письме президенту от 8 (20) февраля 1831 г., говорилось, что египтяне, под господство которых султан передал Крит, препятствуют, вопреки положениям Лондонского протокола 1830 г., эмиграции критян в Грецию. Рикорд предлагал Каподистрии для осуществления эмиграции направить к острову несколько судов в сопровождении одного из русских бригов, «дабы они приняли на борт тех жителей, коим
