ограниченной автономией, что рано или поздно встанет вопрос о полной независимости Сербии, тем более что в 1833 году произошло событие, наглядно продемонстрировавшее степень ослабления Османской империи, — от нее «откололся» Египет. В 1831 году египетский наместник Мухаммед Али-паша объявил о своей независимости и начал войну с Османской империей, в котором его войскам сопутствовала удача. После разгрома османской армии под Коньей 21 декабря 1832 года судьба Османской династии повисла на волоске. Махмуда II спас русский император Николай I, опасавшийся усиления британского и французского влияния на Ближнем Востоке в случае падения Османской империи. В начале 1833 года в Стамбул по морю прибыло около сорока тысяч русских солдат. Воевать с Россией Али-паша не рискнул, а султан, в свою очередь, больше не предпринимал попыток покорения мятежников и 6 мая 1833 года издал фирман, дарующий им прощение. Формально Египет остался в составе Османской империи, но на деле полностью перестал зависеть от нее.

Жан-Франсуа Портаэльс. Мухаммед Али-паша. 1847

Гражданский кодекс Австрии, 1811 год. Лег в основу Гражданского Кодекса Сербии 1844 года

В 1844 году был принят Гражданский законник (Гражданский кодекс) для Сербского княжества, составленный выдающимся юристом Иованом Хаджичем по поручению Милоша Обреновича. Этот кодекс применялся вплоть до 1946 года, но иногда юристы обращаются к нему и сегодня. Законник юридически закреплял право граждан на частую собственность, что способствовало развитию капиталистических отношений. Основой его стал австрийский кодекс 1811 года, дополненный нормами народного сербского права. В частности, для семейных общин-задруг право наследования устанавливалось только по мужской линии, но при этом выделялась отдельная собственность их членов, которая наследовалась самостоятельно, в обычном порядке. Отличительной чертой Законника стало обстоятельное изложение правовых норм, которые не просто излагались, а разъяснялись, чтобы каждому было понятно.

Вук Караджич и реформа сербского языка

Тот язык, на котором сербы разговаривают сейчас, дал им Вук Стефанович Караджич (1787–1864), выдающийся сербский лингвист и большой патриот своего Отечества. Деятельность этого великого человека оценивается неоднозначно, несмотря на то что Вук Караджич сделал безусловно полезное дело. Во-первых, он стандартизировал сербскую кириллицу, убрав из нее девятнадцать старых букв и добавив шесть новых[177]. Тем самым сербская письменность была приспособлена к потребностям сербского языка. Во-вторых, Вук ввел крайне удобное фонетическое правило «пиши, как говоришь, и читай, как написано» («пиши као што говориш, а читај као што је написано»). В-третьих, он реформировал, точнее — осовременил, сербский литературный язык. Надо уточнить, что Вук Караджич не начинал языковую реформу, он довел до логического завершения дело, начатое его предшественниками, среди которых можно выделить известного сербского языковеда Саву Мркаля (1783–1833)[178]. Что же касается фонетической формулы «как слышится, так и пишется», то ее создал немецкий филолог-реформатор Иоганн Кристоф Аделунг (1732–1806), правда, применить это правило к немецкому языку ему не удалось.

В период османского владычества окрепли связи между Сербской и Русской православными церквями, чему в значительной мере способствовал общий язык, который сейчас принято называть «старославянским», но мы будем использовать более удобный термин «славяносербский». Этот язык стал литературным языком или языком сербской знати и сербского духовенства. Народ же говорил на своих диалектах, которые сильно отличались от литературного языка и существенно различались между собой. В диалектологию сербского (сербохорватского) языка мы углубляться не станем, скажем только, что Караджич взял за основу создаваемого им «эталонного» языка восточногерцеговинский разговорный диалект с элементами хорватской лексики. Примечательно, что примерно в то же время, на основе того же диалекта, реформировал хорватский язык Людевит Гай, и итог его трудов был схож с тем, что создал Вук Караджич. Оба выдающихся лингвиста стали инициаторами Венского литературного соглашения о единстве сербскохорватского языка, подписанного 28 мая 1850 года в Вене.

Носителем языка (и главным его реформатором) является народ, а не тонкий слой элиты. Как ученый, Вук Караджич поступил совершенно правильно, когда выбрал в качестве основы один из распространенных разговорных диалектов, а не стал отталкиваться от славяносербского языка, который, при всем своем родстве, довольно сильно отличался от того языка, точнее — тех языков, на которых разговаривали сербы.

А теперь давайте перейдем от лингвистики к политике и вспомним о противоречиях между католиками и православными, а также о соперничестве Романовых и Габсбургов за доминирование на Балканах. Можно вдобавок вспомнить о том, что значительную часть своей жизни Вук Караджич провел в Вене, что на лингвистические труды его сподвиг католик Ерней Копитар[179], словенец по национальности, и что именно Копитар получил для него разрешение на издание в Вене сербского журнала с новой орфографией.

Вука Караджича обвиняли (и продолжают обвинять в том), что он «убил» славяносербский литературный язык и положил своей реформой начало отдалению Сербии от России и ее сближению с Западной Европой, прежде всего с габсбургской Австрией, мечтавшей обратить всех сербов в католицизм и взять под свою руку. О Копитаре пишут как об австрийском агенте, посреднике между австрийским правительством и Вуком Караджичем. Однако же большинство ученых, настроенных не столь радикально, считает Вука Караджича одним из основоположников современной сербской культуры, а его реформу — научной, обоснованной и своевременной. Как сказал в свое время Милош Црнянский[180], «мы имеем тот язык, который у нас есть».

Что же касается «отдаления Сербии от России», совершенного Вуком Караджичем, то по каким-то совершенно удивительным обстоятельствам в России этого «преступления» не заметили, несмотря на крайне внимательное отношение императорского правительства и российской общественности к сербским делам. Более того, сам «преступник» вел себя престраннейшим, если не сказать «циничным», образом: напечатав в 1818 году в Вене свой новоазбучный «Сербский речник» («Сербский словарь»), он повез в Россию тридцать экземпляров, которые были приняты там с одобрением. «В Санкт-Петербурге и в Москве мой словарь приняли с восторгом, ибо из него только узнали там, что такое сербский язык. Императорская Российская академия наградила меня за то фунтовою серебряною медалью, а Вольное Санкт-Петербургское общество любителей российской словесности избрало меня в члены и корреспонденты свои», — писал Вук много позже русскому посланнику в Вене Виктору Петровичу Балабину. От общества любителей российской словесности Вук Караджич получил двести рублей премии, а министр просвещения князь Александр Николаевич Голицын выплатил ему пять тысяч рублей на перевод Нового Завета и еще дал отдельную сумму на лингво-этнографические исследования. В июне 1826 года император Николай I по представлению президента Императорской академии наук и министра народного просвещения Александра Семеновича Шишкова установил Караджичу ежегодную пенсию в сто