Позади него Лука услышал, как несколько человек шепчут молитвы, а затем Джеральдо ахнул. Джеральдо был не из тех, кто так делал, но сейчас он ахнул, потому что смотрел в сад.

— Пойдем, — сказал Джеральдо Луке.

— Что? — Лука, казалось, не мог оторвать глаз от тела Миккела.

— Пойдем, — повторил Джеральдо. — Если я не ошибаюсь, ты скоро увидишь зрелище, которое, возможно, больше никогда не повторится в мире.

27

Рева

Она видела, как битва начала выплескиваться на улицы Золотого Порта. Солдаты Стефана были отправлены из дворца, чтобы бежать к пристани, без сомнения ожидая вражеского флота. Люди давно научились держаться подальше от них, поэтому быстро исчезали с улиц.

Чего солдаты не видели, так это того, что сзади них шли другие солдаты, одетые во все черное, с оружием наготове. Из отчета ястреба-оборотня Рева узнала, что это были солдаты, верные Тиниану, которых призвали проявить себя перед Стефаном и сделать вид, что они стали последователями.

Теперь эти опасные и тайные бойцы нанесли удар, и солдаты Стефана начали падать, немногие из них осознавали, что их число медленно уменьшается из-за бесшумных атак с тыла их отряда.

Внимание Стефана было сосредоточено на его солдатах, но теперь он поднялся в воздух со сверхъестественной грацией. Кровь покрывала его челюсти. Он повис, лениво покачивая крыльями, и Рева почувствовала, как воздух вокруг него кривился. Что это было, она не могла сказать.

У нее не было времени беспокоиться об этом. Она и Сэм отвернулись друг от друга и повернулись к Стефану в его облике дракона. Рева снова зарычала. Звук поразил даже ее.

Покинь это место, — сказала она Стефану. — Ты проиграл. Твой брат займет трон.

Мой брат? — зелено-золотой дракон запрокинул голову и рассмеялся. — Итак, никто из вас не знал. Вы не знали. Я не Стефан. Я — Бог. Я Аниос.

Рева презрительно фыркнула, двигаясь вокруг него. Она и Сэм прошли мимо друг друга и продолжили кружить в противоположных направлениях. Как бы этот дракон ни пытался уклониться от них, они смогут быстро преследовать его.

Не веришь? — дракон жадно смотрел на нее. Он обнажил грудь, показывая рану, которая была почти как мираж среди мерцающей чешуи. Над его сердцем была запекшаяся кровь и участок бледной кожи. В своей человеческой форме он получил рану, которая должна была убить его. Возможно, именно это она и почувствовала в его облике.

Рева обменялась обеспокоенным взглядом с Сэмом. Что, если они не смогут убить его? Что, если его не победить?

Ах, теперь вы видите правду, — дракон казался самодовольным, его голос был сильным и высокомерным. — Но почему мы должны сражаться? Мы — драконы. Пусть насекомые дерутся между собой.

Ты натравил на нас улези, — сказал Сэм. В его голосе звучала неприязнь. — Ты, дракон, послал монстров убить нас в наших постелях.

Ошибка, — голос Стефана был как мед. — Вы были в союзе с моим врагом. Я должен был прийти к вам прямо. Обратиться к вам как к родным.

Глаза Ревы сузились. Позади Стефана, на землю возле ступеней, ведущих во дворец, Ато и Карлия приземлялись, чтобы позволить Луке и его менти высадиться. Скоро они вступят в бой, и она не знала, что произойдет.

Мы не должны быть врагами, — сказал им Стефан. — Мы — драконы.

Мы люди, — ответила Рева. — Мы меняем облик, но мы — люди, и все мы жили человеческими жизнями и совершали человеческие поступки. Твои отвратительны.

Я не человек. Я не Стефан. Я мог бы быть твоим королем. Я мог бы привести тебя к славе на всей земле. Представь это, — его голос был шипящим, тающим и скользящим по ней, как жидкий огонь. — Твою пару, короля-бога, и твои владения, всех. Ты видела, какие ненавистные действия они совершают друг с другом. Ты могла бы остановить их. Ты можешь навязать свою справедливость, не заставляя их слушать или любить тебя.

Рева неуверенно отпрянула.

Не слушай его! — крик Рохесы едва проник в ее разум.

Этот дракон увидел в Реве что-то такое, что она всегда стыдливо скрывала. Она всегда хотела большего.

Давным-давно маленькая девочка беспомощно наблюдала, как убивали ее родителей. В тот момент она хотела только быть могущественной, потому что тогда она смогла бы защитить их. Затем девочку отдали мужчине вдвое больше ее, который причинял ей боль, чтобы унять свой гнев, и она снова почувствовала себя бессильной. Затем, в день, когда умерла ее любимая подруга Эмми, она обнаружила, что в ней есть какая-то сила, сила, которую она может высвободить, чтобы добиться справедливости за то, что случилось с ней и с людьми, которых она любила. Но она снова познала, каково быть беспомощной, когда Сестры заковали ее в железные цепи и когда ее самый старый друг, принц Лука, предал ее.

В те моменты она хотела только власти. Силы творить добро. Исправить ошибки мира.

Было тяжело дышать.

Рева, — теперь голос был наполнен похотью. Дракон покачнулся, его глаза остекленели, будто он вел борьбу внутри. — Рева, — повторил он. — Разве ты не видишь? Это не должен был стать Лука. Он — маг огня, не более того. Я — дракон. Я тебе ровня. Вместе мы будем править миром. Вместе мы будем грозными, и ты больше никогда не будешь беспомощна.

Стефан, ты не можешь…

Нет! — рычание было немедленным. — Я Аниос. Стефан ушел. Он ничто. Это тело принадлежит мне, и я могу делать с ним все, что захочу.

Рева успокоилась. В этих словах была доля правды и нечто большее, что Бог, скорее всего, не собирался показывать ей: свою правду. Она увидела тогда, что он был королем лжи, что он использовал любого и отбрасывал, когда от него пропадала польза. Она знала, что он мог чувствовать ее запах, ее страхи, и что он воспользуется этим знанием, чтобы заставить ее думать, что он даст ей все, чего она пожелает. Ни у одного смертного не было его уважения или его любви, и никогда не будет. Если она и будет править вместе с этим богом, этим драконом, или принцем, или кем бы он ни был, то над жалким, выжженным миром.

Она продолжала медленно кружить в воздухе и улыбалась.

Ты не настоящий бог, Аниос. Человечество и боги служат друг другу и должны любить друг друга, а ты презираешь людей.

Он зарычал