Шрифт:
Закладка:
Это имело особое значение в условиях кризиса общества. В итоге это ответы на «проклятые вопросы» (выражение Г. Гейне). Иудейско-ветхозаветная картина истории под влиянием массы «случайных» эндогенных и экзогенных факторов лишилась такой обязательной для развитой культуры черты, как гармония цели и причины исторического процесса. Кризис в обществе нарастал «не по дням, а по часам», а Мессия не приходил, и Бог, казалось, забыл о своем народе. Как и во времена Моисея – Аарона, на первый план выходят поиски более осязаемого «Тельца» как метод решения всех проблем. Но если Бог перестал быть причиной всех событий и истории в целом, то он перестает быть и целью их. Пока не «найден» новый Бог, складывается ситуация хаоса, ответственность за которую не берет и человек.
Нарушение связи человека с человеком – непосредственное свидетельство и критерий нарушения связи человека с Богом. Критерием становится любовь к Богу, который дает истину, ибо «Бог знаний Господь есть» (Притчи 2 : 6). Декалог сохраняется как основа нравственности и рассматривает проблемы отношения человека к Богу и ближнему[2]. Это суть «Моисева учения». Именно так воспринимает исторический процесс библейская традиция.
В иудаизме считалось, что заповедей Яхве надо придерживаться только в пределах «земли обетованной». Книжники прибавляли лишь «поправки» (новые правила) к Закону, а Аввакум фактически ставит по-новому проблему приверженности культуре и в условиях изменения геополитической ситуации. Он сохраняет зафиксированное в Торе требование к человеку быть «богоподобным» существом: «святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (Лев. 19 : 2).
Книга пророка уникальна уже потому, что он не был просто репродуктором «сказанного» Богом, а впервые вступил с ним в диалог, и, как справедливо было отмечено, это был непростой диалог – не просто обмен информацией, а беседа, столкновение двух мнений. Аввакум действительно «борется» с Богом. Недаром само его имя полисемантично. Он и возлюбленный Бога, и вступает с ним в «рукопашное состязание» (состязатель, охватывающий руками). Он обнимаемый Богом и в то же время обнимающий народ, утешающий его надеждой на лучшее, как мать утешает плачущего ребенка. Он призывает Бога к разрешению вопроса о справедливости (1, 2–4) и свое пророчество рассматривает как тяжелое для человека бремя. Книга Аввакума, как и книга Наума, в еврейских подлинниках начинается со слова «массà» (одно из основных значений – бремя, ноша; у Иеронима используется слово onus, бремя). Тяжело знать будущее.
Таким образом, создается великолепная педагогическая ситуация. Да, наступают тяжелые времена, но если для врагов будет бремя истребления огнем, то для иудеев это будет тоже бремя, но бремя исправления или вразумления (1 : 12), иначе народ может погибнуть.
В отличие от предшествующих ему пророков Аввакум ничего не знает о том, когда наступит последний день. Наоборот, по его мнению, есть все основания судить человечество уже сейчас и если другие пророки пугали людей приближением Страшного Суда, то Аввакум просит у Бога поспешить с ним. Здесь он подходит к опасной грани. Кризис действительно всесторонний, хотя и спровоцирован во многом внешним фактором (нашествие халдеев). Сложившаяся социокультурная модель может не выдержать. В массе своей евреи начинают выражать сомнения в промысле Божьем и заявлять, что Бог оставил свой народ. Для такого рода кризисных эпох характерна идея богоборчества. Появляется возможность политических неурядиц или мощного социального взрыва. Евреи могут вернуться к прежнему язычеству и создать нового Золотого Тельца.
Сам Аввакум охвачен сомнениями и смятением. Он прекрасно понимает опасность ситуации. Видимо, были и другие люди, которые терзались такими же сомнениями. И его жалобы Богу практически становятся инвективами против Бога. Обвинения Аввакума масштабны, подкреплены солидной исторической информацией, фактически это упрек вождю, который не может править, т. е. Бог не выполняет заключенный со своим народом договор. Момент же, с точки зрения Аввакума, критический – народ фактически может исчезнуть как этнос. Пророк Аввакум смотрел вокруг себя и видел одно зло, ужасное духовное и моральное состояние своего народа. Реакция его была по-человечески понятной – он обвинил в этом Бога. И он не мог совместить того, что он видел с тем, во что верил. Он верил, что Бог благ, так почему же допустил все это? Бог посылает нечестивых и ужасных людей против своего «избранного народа»?!
Используется в книге мощный богословский и литературный прием – столкновение двух базовых идей – идеи избранного народа и провиденциализма. Сомнение в провиденциализме – явный признак общественного кризиса, но оно дает возможность задать риторический вопрос: если в истории нет Бога, то кто вместо него?!
И Бог вынужден оправдываться! Хотя мог бы не ответить как Иову, но ведь там речь шла об одном человеке, а здесь уже обо всем народе. Эти две книги – Иова и Аввакума – в данном случае взаимно дополняют друг друга. Иов вопрошает от имени одного человека, а Аввакум от имени целого коллектива, но ответ в обоих случаях один и тот же!
Его сформулировал практически сам Аввакум. Он напоминает себе те факты, в которых абсолютно уверен. Несмотря на сложность одолевающих его вопросов, именно эти факты, свидетельствующие о непрекращающемся присутствии Бога в истории, становятся основой его веры. Именно их он и приводит.
Фактически тем самым Аввакумом осуществляется и антроподицея (термин о. П. Флоренского). По Библии Бог предоставил людям наполнить землю и владычествовать над всеми животными (Быт. 1 : 28). Рассказы об изгнании первых людей из рая и о потопе выражают идею неизбежного назначения рода человеческого стремиться к духовному развитию, вне которого жизнь теряет всякий смысл. Библия (Быт. 1 : 26, 27, II: 7, 18, 21–23, Пс VIII: 5–9, Сир. XVII : 1–12, Деян. XVII: 25–28 и мн. др.) дает предельно подробные сведения о человеке, его происхождении, духовной его природе, теле. В теле человека сосредоточено все, что есть лучшего в мире и поэтому оно есть малый мир в великом Божьем Mиpе (микрокосмос в макрокосмосе). Но оно все же лишь внешняя и видимая сторона, невидимая
