Будем ждать.

Да, так будет лучше. Сразу на месте все ему и рассказать.

Разобравшись с бумагами, выхожу из офиса. Сейчас я поеду домой. К Лине и Даниле.

Как же хорошо, когда не надо бояться сделать что-то неправильно. Какое-то огромное чувство свободы наполняет меня.

Иду к машине и слышу сзади знакомый голос:

— Я слышала, дед приезжает?

Резко оборачиваюсь. Стелла. Одна.

— Ты где была все эти дни? — спрашиваю.

— Надо же. Тебя это беспокоит?

— Ты знаешь, что тебя следователь ищет? И не по одному делу, Стелла. Какая же ты тварь. Оговорила Лину. Это же ты собиралась украсть деньги тогда. Воспользовалась, что я уехал. А обвинила Лину, — меня так жжет эта информация, что тут же все и выкладываю.

— Ты не докажешь, — шипит она. — Это все твои домыслы! — потом вдруг усмехается. — Да тебя и слушать никто не будет.

Интересно.

— Ты же никто! Ты не наследник! Есть только один наследник — мой ребенок, — она гладит себя по животу. — В нем кровь Джонсонов.

— Это не мой ребенок, — уверено говорю я.

— Конечно, не твой, — неожиданно быстро соглашается она.

Я внимательно слушаю, что же она еще скажет.

— Я же сказала, что там кровь деда, а не твоя, — фыркает надменно.

— Откуда ты знаешь? — я начинаю догадываться. — Давно?

— Я всегда это знала, Мэт. Всегда, — усмехается Стелла.

— Но как? — я немного ошарашен. У нее получилось сбить меня с толка.

Блуждаю взглядом по брусчатке под ногами.

— Мать твоя, — зло произносит Стелла, — решила рассказать тебе, почуяв скорый конец. Ну, и поделилась со мной. Совесть ее, видите ли, заела. Столько лет нормально жила, а тут прямо приспичило.

— За языком следи, — говорю я. — Когда она тебе сказала?

— Перед тем, как в аварию попасть.

— А ты?

— А что я? Плевать бы я хотела на ваши тайны. Тайной бы и осталось, если бы ты не обрюхатил девку. Никогда не мог держать в штанах свой…

— Так, давай оставим то, что у меня в штанах. Скажи-ка лучше, почему ты так уверена, что в ребенке кровь деда? Что за бред? Ты, похоже, на фоне своей навязчивой идеи получить наследство совсем тронулась башкой.

— Это ты тронулся со своей Линой. Носишься с ней. Ну, что в ней такого? А?

— Тебя не касается. И да, ты права, есть единственный наследник состояния. Мой сын. И сын Лины. Данила. Вот в нем точно течет кровь деда. Не то что в, — и я киваю на ее живот.

— Насчет крови Данилы еще доказать надо, — с усмешкой отвечает она. — А вот мой ребенок. Вернее, наш с Виктором.

И она многозначительно смотрит на меня, а я не верю своим ушам.

— Да, Мэт, тебе не послышалось, — наслаждаясь моей реакцией, повторяет она. — Это ребенок Виктора. Теперь ты понимаешь, кто наследник?

— Ты бредишь, — отмахиваюсь. — Серьезно, Стелла. Тебе надо обратиться к специалисту. Теперь ты поливаешь грязью человека, который был тебе как отец. Который столько сил потратил на тебя.

— Ну да, потратил, — усмехается она, а потом вскидывает на меня злой взгляд. — А ты думаешь, почему мать ушла от нас? Почему они развелись?

— Откуда я знаю? Люди разводятся. Причины разные могут быть.

— Она знала. Она просто знала. Но Виктор заставил ее молчать.

Все это не укладывается у меня в голове. Сейчас окончательно рухнул мой прежний мир. Превратился в руины.

— Хорошо, — немного придя в себя, говорю я. — А зачем тебе надо было за меня замуж выходить? Не понимаю. Зачем?

— А за кого? Не за Виктора же, — фыркает она. — И потом, не забывай, это условие деда. Поженить нас и родить ему наследника. Ну вот, я бы и родила. Настоящего.

— Какая же ты мразь, Стелла, — я не могу сдержаться. — Виктор из-за тебя в больнице?

— Тоже не докажешь.

— Тебя полиция ищет, дурочка. Найдут все равно.

— Не найдут. Сейчас дед приедет и поможет мне. На тебя не рассчитываю. А он ради внука все сделает.

— У него уже есть внук. Настоящий.

— Вот об этом я и хотела поговорить, — приторно улыбается Стелла. — Ты не скажешь деду о своем сыне.

— Ты серьезно? — мне хочется смеяться ее наивности.

— Если хочешь, чтобы он жил, не скажешь, — серьезно произносит она.

— Ты угрожаешь мне?

— Да. Предупреждаю. Если хочешь, чтобы стерва твоя с приплодом жива была, не покажешь их деду. Предлагаю сделку. Мы все молчим о том, что стало известно нам здесь. Женимся с тобой. Я рожаю деду наследника и получаю свою долю. Потом мы разводимся и ты летишь к своей Лине. Все счастливы.

— Ты дура? — не выдерживаю я.

— Нет. Наоборот, здраво смотрю на вещи. Мне нужны эти деньги, Мэт. Мы с тобой в равных условиях. Ни ты, ни я не являемся родственниками деду и нам обоим выгоден этот брак. После развода каждый получит свое. И будет жить, как хочет. Разве плохо?

— Нам не о чем с тобой разговаривать. Лучше в полицию сама сходи. Не доводи, Стелла, — я разворачиваюсь и иду к машине.

— Подумай, Мэт, — кричит она мне. — Подумай.

Прямо в машине набираю самого лучшего адвоката, которого знаю.

— О, Мэт, — он сразу узнает меня, — ты здесь? В Москве?

— Да, Тигран, давно уж. Нам бы встретиться. У меня вопрос к тебе.

— Конечно, я только рад буду. Заезжай в офис. Я сегодня весь день там.

— Отлично. Буду через полчаса.

К небоскребу, в котором расположен офис Тиграна, я доезжаю без пробок.

Пропуск на меня заказан и я сразу поднимаюсь на нужный мне этаж.

С Тиграном мы знакомы давно. Еще до встречи с Линой. Сначала его компания помогала нашему бизнесу, решая юридические вопросы, но потом мы с ним подружились.

Дверь в его кабинет приоткрыта. Секретаря на месте нет. Я осторожно заглядываю внутрь, слыша его недовольный голос.

— Вон там, Анечка, левее, да.

— Не называйте меня так, — недовольно шипит обладательница хрупкой фигуры, забравшаяся на стул и пытающаяся достать какую-то папку с верхней полки шкафа.

Тигран замечает меня, улыбается и подносит указательный палец к губам, призывая к молчанию. Я с интересом наблюдаю за этой сценкой.*

Девчонка на стуле тянется еще в сторону, берет папку, но не удерживает и папка летит вниз. Попутно из нее вылетают листы бумаги.

— Черт! — ругается девчонка. — Не подшитое, что ли?

Поворачивается к Тиграну и замечает меня.

Одергивает пиджак и кое-как слезает со стула.

— Мда, Анна Никитична, — тяжело вздыхает Тигран, — что ж вы такая не ловкая? Придется собирать, — взглядом показывает на разбросанные по всему полу бумаги.

Губы у девчонки сжимаются в тонкую полоску,