Шрифт:
Закладка:
Теперь-то, оглядываясь в прошлое и обладая новыми (для себя) знаниями, я абсолютно четко вижу, что украл роль у актера латиноамериканского происхождения. Я понимаю, что система — та же, которая дала мне роль иракского принца, та же, которая позволяет мне писать эту книгу и обращаться к большому количеству людей, — подыгрывала мне. Начав изучать все эти нюансы, я чувствовал, как привилегии белых, засевшие в моей голове, нашептывали: «но я же трудился не покладая рук», «меня тоже отвергали», «я тоже заслуживаю ролей». Еще раз повторю: признание привилегий белого не отрицает моих усилий, не отменяет моей ценности, не обесценивает мои трудности. То, что я белый, не означает, что моя жизнь легкая и я все получаю просто так. Привилегии белых — это не бесплатный билет куда угодно. И одновременно я больше не могу игнорировать тот факт, что в целом белые люди не подвергаются угнетению в той же степени, что Темнокожие: нас не судят, не задерживают, не обращают в рабство, не кидают в тюрьму и не убивают таким же образом, как их. На моем пути нет дополнительных препятствий, которые есть у Темнокожих, представителей коренного населения и других небелых людей. И, как и в ситуации с получением роли иракского принца, это означает, что в определенных случаях я не только обхожусь без препятствий, но и имею фору.
Это существенно для индустрии развлечений, потому что здесь важна представленность. Каждому зрителю необходимо видеть персонажей, похожих на него, которым он мог бы сопереживать. Небелые люди хотят встречать свои истории, способности, таланты — себя — в персонажах книг, фильмов, рекламных роликов, делающих карьеру и заводящих семьи. В книге No More Heroes («Герои кончились») ее автор, Джордан Флаэрти, возвращает нас в 1979 год: тогда легенда бокса Мухаммед Али, один из моих личных героев, пригласил кинокритика Роджера Эберта к себе домой, чтобы посмотреть фильм Сильвестра Сталлоне «Рокки-2». В этой картине — также одной из моих любимейших — персонаж Сталлоне, белый боксер, побеждает сыгранного Карлом Уэзерсом боксера Аполло Крида, чей образ, по общему мнению, списан с Али. Во время титров Али сказал: «Победа Темнокожего — против американской идеологии. Я был так хорош в боксе, что им пришлось придумать Рокки, белого персонажа из кино, чтобы уравновесить мой образ на ринге. Америка требует белых персонажей, и неважно, где она их возьмет. Иисус, Чудо-женщина, Тарзан и Рокки». Это глубоко поразило меня. Конечно, мне нравился Рокки. Как могло быть иначе? Американец итальянского происхождения, изгой, пошедший напролом через все препятствия. Он выглядел так же, как я, и этим напоминал, что я тоже способен на многое. Но я не обращал внимания на один факт: не только он походил на меня; герои практически всех историй об изгоях, добившихся признания, — я с детства обожал их — тоже были похожи на меня. Однако будь я Темнокожим мальчишкой, в каких фильмах, телесериалах, сюжетах я увидел бы героев, подобных мне? Ведь, как сказал Али, в Америке даже Иисус — белый. С чем это связано, если не с явным расизмом? Наука и история говорят нам, что Иисус — выходец с Ближнего Востока, а значит, он имел темную кожу, но быть Темнокожим в Америке означает молиться белому Иисусу. В ту же копилку добавлю еще пример: когда более разнообразные персонажи все-таки демонстрируются на экране, обычно это сводится к тому, что режиссеры и продюсеры приглашают Темнокожего, индейца или другого небелого актера на роль персонажа, поддерживающего основную белую историю, чтобы показать разнообразие. Если же эти персонажи не поддерживают основную белую линию, они, как правило, демонстрируют ложные стереотипы, укорененные в расизме, например латиноамериканки нередко исполняют роли уборщиц, а индейцы — воинов с томагавками, живущих в вигвамах. И даже эти роли, как мы уже знаем, достаются белым, из-за чего и без того малопредставленные культуры все больше исчезают из поля зрения.
Работая над своим вторым фильмом «Облака», основанном на реальной истории семнадцатилетнего музыканта Зака Собича, умершего от остеосаркомы незадолго до того, как его песня «Облака» стала хитом номер один в iTunes, я чувствовал: несмотря на то что сюжет взят из жизни, важно окружить преимущественно белый актерский состав небелыми людьми. Подготовка фильма заняла пять лет, и за это время мы очень сдружились с семьей Зака. Конечно, в истории о белой семье нет ничего плохого, но мы действительно хотели, чтобы персонажи второго плана отражали не просто их однородное сообщество, а мир в целом. Я желал, чтобы судьба Зака тронула людей всех рас, культур и религиозных воззрений, но для этого зрителям нужно увидеть себя в сюжете и на экране. Реальность такова, что Зак и его семья — белые, они живут в небольшом городке в Миннесоте (вероятно, одной из самых белых местностей в Америке), и, к сожалению, в окружении Зака не было ни одного небелого человека, вовлеченного в его судьбу и оказавшего на нее влияние. Но я верю: у того, кто берется пересказывать историю, есть право на творческую вольность, и мы могли (и должны были) брать Темнокожих, представителей коренного населения и других небелых людей на роли всегда, когда это возможно, и, если требовалось, даже поменять ради этого сюжет. Мы придумали нового персонажа на основе двух реальных и пригласили на его роль Лила Рела Ховери, Темнокожего актера и, вероятно, одного из самых веселых людей, которых мне приходилось встречать. Создавая этот образ, мы хотели, чтобы он не просто поддерживал главного героя, а влиял на него, давал советы и вообще стал одним из голосов, вносящих вклад в основную сюжетную линию фильма. Но даже такое решение далось мне с большим трудом, потому что я постоянно сомневался в нем. Сейчас все полученные навыки и знания я использую в своем третьем фильме, где в настоящее время бьюсь за разнообразный актерский состав, начиная, как минимум, с одного из двух главных героев.
Я осознаю, что есть четкая разница между демонстрацией разнообразия и усилением разнообразия. Слишком часто — и я сам в этом участвовал — мы просто обозначаем небелых людей, чтобы не казаться расистами (что в свою
