Заключение: суббота, 6 декабря 1941 года

Стоял субботний вечер месяц спустя всех этих событий, последний субботний вечер формально ещё мирной жизни нации. Лейтенант Маршалл гостеприимно смешивал напитки для компании, собравшейся на один из прославленных обедов Леоны. Там были Дунканы, и Картеры, и Джо Хендерсон, и Дженни Грин.

— Вот что, — заметил Маршалл, разливая напитки по бокалам. — Вы повлияли на мои читательские вкусы. У вас, ребята, что-то есть в этой вашей фантастике. — Он указал на книжную полку, где рядом с “Греческой антологией” примостились два журнала. — В лучших своих проявлениях она отражает свежее, живое, творческое воображение, и это идеальная эскапистская литература. Я никогда не мог сбежать от реальности в детективный роман. Слишком близко к дому или слишком далеко от него. Но на космическом корабле… Бог мой, тут получится! Некоторые истории, конечно, довольно плоские; но, например, те два журнала, что редактирует ваш друг Дон Стюарт, сущая находка.

Все трое писателей благодарно поклонились.

— Мы докажем, что спрос на фантастику ещё не спал, — сказал Остин Картер. — Быть может, даже на книги, хотя мои романы пока ещё не читают на посту работники экстренных служб. И подождите последней повести Мэтта. Я пытался обойти то алиби с машиной времени, которое вам закинул, но ничего не выгорело. Так что я великодушно отдал его Мэтту, и тот отлично поработал. Дон всегда утверждал, что научно-фантастический детектив невозможен по определению, но подождём, пока он не прочтёт это. — Спасибо за рекламу, — сказал Мэтт. — Я отплачу тем же: как продвигается твоя антология?

Картер скривился.

— Я составляю антологию научной фантастики в мягкой обложке, — пояснил он. — И получил строжайшие указания не платить больше пятидесяти долларов за право на перепечатку рассказа.

— И? — спросил Маршалл, когда Картер замолк.

— И в ней не будет никакого Фаулера Фоулкса. Вэнс хочет сотню или ничего.

— Вэнс поступил так с тобой? — выдохнул Джо Хендерсон.

— Но, — возразил Мэтт, — я думал, что “Метрополис” передумал и купил твой роман. Вэнс снял претензию.

— Само собой. После того, как я ему пообещал долю от сборов, иначе он повторил бы фокус Хилари с отзывом прав на Дерринджера.

— Боже всемогущий! — вскричал Маршалл. — Столько проблем, и что в итоге? Новый Хилари.

— Пожалуйста! — запротестовала Дженни Грин. — О, я знаю, что делал кузен Хилари. Знаю, что ему нет оправдания. Но он был добр ко мне. Даже в своём завещании. И я не переношу, как вы всё время говорите о нём… — В глазах девушки показались первые слезинки. Джо Хендерсон ненавязчиво взял её за руку.

— Хилари мёртв, — проговорил Остин Картер, — а зло, им совершённое, очень активно и после его смерти.

— Человек умер, — сказал Маршалл, — а закон, позволявший и почти что вынуждавший поступать его неправильно, — в данном случае, произвольное управление авторскими правами со стороны капризной личности…

— Оксфорд, — громко произнесла Леона.

— Ладно. Во всяком случае, закон позволяет и заставляет его преемника действовать так же. Человек умер, но ничто не меняется, пока не умрёт и система. Можно предложить нечто довольно метафорическое…

— Не знаю, — нахмурился Картер. — Я согласен, что в данном случае система работает плохо; но что делать? Когда мы, в конце концов, вступим в эту войну, и флот вернёт меня на активную службу, вдруг я буду убит? Естественно, я хотел бы, чтобы Берни пользовалась тем скромным доходом, который могут приносить мои вещи.

— Спасибо, милый, — улыбнулась Бернис. — Но не спеши оставлять гонорары мне.

— Доход, — проговорил Маршалл. — Конечно, наследники писателя должны пользоваться его доходом, если только кто-либо из них не пожелает атаковать всю проблему наследственных прав. Но должны ли они иметь вольный и полный контроль над его произведениями? Могу представить что-то вроде комитета Лиги американских писателей, который принимал бы все заявки на использование материала и устанавливал разумную плату, отходящую, конечно, наследникам. Я…

— Ты выходишь за пределы своей компетенции, дорогой? — предположила Леона. — Расскажи этим очаровательным людям о своём последнем профессиональном достижении.

— О. — Маршалл засмеялся. — Да, это было для меня одной из главных причин собрать вас здесь. Подумал, что все вы хотите это услышать. Видите ли, я для собственного удовольствия увязывал все хвосты по делу Фоулкса. Мой отчёт готов, и с ним покончено, но кое-что я всё ещё хочу знать. Быть может, это больше не моя профессиональная забота, но знать мне нужно. Я с самого начала ошибся в этом деле. И признаю это. Я был слишком занят деталями, чтобы увидеть закономерность. Сестре Урсуле с самого начала было ясно, что за покушениями стоит Хилари. Я, умный трудолюбивый профессионал, выискиваю мелкие следы отдельных деталей и заканчиваю тем, что чуть не арестовал вас, мистер Картер.

— Чёрт всё время тянул меня подтолкнуть вас на это, лейтенант, — ухмыльнулся Остин Картер.

— Знаю. И всё пытаюсь понять, было ли это признаком злонамеренной невиновности или слишком очевидной вины.

— Что навело вас на Остина, лейтенант? — спросила Бернис Картер. — Костюм Дерринджера?

— Но если бы вы только спросили меня об этом, — сказала Дженни Грин. — Или если бы я только додумалась сказать вам… У Хилари всегда был костюм Дерринджера, задолго до того, как я с ним познакомилась. Он надевал его на семейные маскарады.

— Мистер Маклиш[86] был прав, — вздохнул Маршалл и процитировал: — “Не знаем мы вопросов”. Итак, я прекрасным образом запутался в деталях тех первых покушений и снова потерялся ближе к концу. У меня было достаточно подробных фактов, чтобы выстроить две прекрасные теории об Уимполе и Рансибле, и, соединив их вместе, я решил, что знаю всё. И всё то время, что я напрягал глаза, разглядывая эти детали, достаточно было отступить на пару футов, чтобы увидеть огромную закономерность. Но даже после того, как мы увидели её, некоторые из деталей всё ещё тревожили меня, пока я не понял, что они — фрагменты неполных подзакономерностей. И мне нужно было заполнить остальное.

— Перестань каяться, Теренс, — сказал Мэтт, — и изложи нам эти подзакономерности.

— Возьмём, к примеру, Вэнса Уимпола. Большая часть моих предположений была верна. В ходе своих мнимых странствий он бывал в Лос-Анджелесе, и Фин видел его и стал шантажировать. Но вся затея, включая письма, отправляемые друзьями из отдалённых уголков, была предназначена для обмана детективов не из отдела по расследованию убийств, а из агентства помощи в разводах. Мне удалось узнать достаточно, чтобы самому ввязаться в шантаж, но умолчу о более пикантных подробностях. А другая история слишком горько хороша, чтобы быть правдой. Уильям Рансибл Фоулкс, как я выяснил путём тщательной проверки записей, осиротел в