Рыцарь заорал от боли и выпустил клинок. Все радостно вздохнули.

Однако вскоре радость сменилась тревогой и страхом. Хранитель быстро хлопнул в ладоши и что-то отрывисто крикнул. Сразу от него отделились четыре рыцаря, охранявшие реликвию, и бросились к Звереву.

Зверев, быстро оценив обстановку, выпустил черного рыцаря и, вооружившись его мечом, бросился вперед.

Пока черные рыцари обходили трибуну слева и справа, Зверев вскочил на своего коня и устремился прямо к королю и хранителю.

Все замерли. Хранитель вытянул руку вперед, пытаясь остановить ненавистного оруженосца. А Зверев на всем скаку что есть силы ударил по реликвии, сбрасывая наземь черное покрывало.

Увидев это, все вскочили с мест. Но еще больше они удивились, когда обнаружилось, что под покрывалом ничего не оказалось, кроме простой подушки.

Удивление было написано на всех лицах. Наиболее смелые в толпе показывали пальцами на хранителя.

Хранитель закрыл голову, как будто кто-то хотел содрать с него капюшон, и попятился во дворец. За ним стали отступать черные рыцари. Они собрались с разных концов поля, и перед дворцом стало черным-черно.

Тут опомнились разноцветные рыцари, тем более что Зверев закричал на все поле:

— Вперед! За ними!

Рыцари короля со своими оруженосцами стали теснить черных рыцарей. За ними опасливо двинулись зрители.

— Схватить! Задержать! — скомандовал король. Он словно очнулся после долгого сна. Но уже и без его приказов все бросились на штурм.

Нападавших было гораздо больше, чем обороняющихся, но после первой удачи они застряли на месте. В узком коридоре черные рыцари, выставив вперед свои щиты, стали в ряд. И теперь их невозможно было сдвинуть с места.

Сзади напирали изо всех сил, но рыцари короля остановились и не двигались больше вперед. Зверев развернул своего коня и поскакал прочь с поля. Он понял, что во дворец этим путем не пробиться. Звон мечей и шум схватки ясно подсказали ему, что черные рыцари, блокировав центральный вход, могут там обороняться достаточно долго. Следовало искать другой вход.

Он поскакал к дворцу с другой стороны и соскочил на землю. Затем бросился вперед, скидывая на ходу мешавшие доспехи. Вслед за ними полетел и шлем с забралом. Наконец лейтенант Зверев вздохнул свободно. Теперь все зависело от него и, конечно, от его меча.

Глава тринадцатая

Хранитель

Зверев бежал по коридорам в одной кольчуге. Он дышал теперь намного веселее. Еще немного, и он достигнет второго входа во дворец.

Но впереди послышались голоса, и он понял, что и здесь осталась стража из черных рыцарей. И одному ему никак не пробиться.

Зверев замедлил шаги. Эх, сюда бы еще хотя бы парочку рыцарей на подмогу.

И тут лейтенант вспомнил внезапное исчезновение хранителя в стене одного из этих коридоров. Но где это было? Он вернулся, стараясь вспомнить. Случайно он заметил множество маленьких пятен на полу. Он понял: это капал воск с горящих свечей. Значит, хранитель стоял именно тут, и не один раз, судя по количеству пятен.

Зверев ощупал руками стену. Ничего похожего на замки или запоры. Он устало вытер пот со лба и присел на корточки у стены, облокотившись о нее спиной. При этом ему пришлось случайно прикоснуться к стене мечом, взятым у черного предводителя. И тут случилось удивительное: стена, почуяв родной меч, как, видно, было принято, плавно отошла в сторону. Тотчас перед ним открылся потайной ход.

Зверев, ни секунды не раздумывая, заспешил по ступенькам, которые вели его все выше и выше. На секунду он задержался перед новой дверью. Эта дверь была вся из металла и не имела никаких ручек. Как понял Зверев, это была последняя дверь, которая и вела в башню, возвышавшуюся над дворцом. Там, по слухам, жил сам хранитель.

Зверев вновь приложил меч к двери. Она медленно отворилась.

Увидев башню изнутри, Зверев от изумления замер на пороге, не решаясь сделать ни шага. Перед ним было что-то совершенно далекое от сказочного мира. Мерцали экраны телевизоров, показывая разные комнаты дворца. Бегали стрелки приборов. Вверху было окно и кресло, подобные тем, что устанавливаются на космических ракетах. А перед рядом красных кнопок сидел хранитель, потирающий руки.

— Вы хотите войны, вы ее получите, — сказал он, и рука его потянулась к кнопке.

— Стой! — вдруг прогремел под сводами башни голос Зверева.

Одним прыжком он очутился рядом с хранителем, приставив к его спине острие меча. Рука хранителя задрожала.

— А теперь повернись!

Хранитель развернулся на своем вращающемся кресле. Капюшон его смотрел теперь на Зверева.

— Сними! — приказал Зверев, указывая мечом на капюшон.

— Нет! — закричал в ужасе хранитель.

— Немедленно! — настаивал Зверев.

— Ты еще пожалеешь об этом, — мстительно произнес хранитель, сбрасывая свой капюшон.

При виде его лица Зверев отшатнулся, еще крепче сжимая меч. На голове у хранителя в непонятном порядке перемешались три глаза, две антенны, нос.

— Ты?.. — только и вымолвил Зверев.

— Да, землянин, ты победил пришельца с другой планеты. Я прилетел к вам из космоса, черного, как это одеяние. Я должен был подготовить посадку других кораблей. Перессорив вас, мы бы получили пространство для нашей жизни. Но не получилось…

Зверев слушал его с замиранием сердца. Ведь задание лейтенанта Зверева, с которым он отправился на Хрустальную гору, гласило:

«По данным наблюдения, на Хрустальной горе приземлился неизвестный космический корабль, после чего там стали заметны военные приготовления. Следует сохранить мир между обитателями Хрустальной горы».

Лейтенант Зверев переложил меч из одной руки в другую. Инопланетянина испугало это движение, или он знал какие-то особые свойства своего меча, поэтому он закричал:

— Не убивай меня, землянин. Отпусти, и я полечу к своим, чтобы сказать им: здесь, на Земле, нам не удастся развязать войну.

Зверев задумался.

— Поверь мне, землянин. Я не принесу вам вреда. Зачем меня убивать?

На этот счет у Зверева не было никаких инструкций: речь шла, конечно, не об убийстве, а о том, можно ли отпускать инопланетянина.

Но он должен был решиться.

— Хорошо, — сказал лейтенант Зверев. — Я отпускаю тебя. Но как ты полетишь? Где твой корабль?

— Вот он, — хранитель обвел руками башню. — То, что я показываю ее тебе, говорит о честности моих намерений: я же мог взлететь вместе с тобой.

Зверев усмехнулся: он давно уже понял,