вы сначала скажете мне, кто вы такой и что конкретно вас интересует в этой статуэтке? Я слышал, что вы писатель и приехали сюда якобы отдохнуть, что не совсем объясняет ваши долгие и очень утомительные прогулки… и довольно странно, что вы всегда бродите в окрестностях Дункельхюгеля, Тёмного Холма. Вы писатель-фантаст? Может быть, вы ищете здесь материал для романа или что-то ещё?

Как много он мог рассказать этому человеку? — спросил себя Герберт. Не всё, конечно; может быть, достаточно, чтобы удовлетворить его любопытство. Но викарий не был дураком. Герберт тщательно подбирал слова.

— Я записываю факты, — сказал он, — научные факты, а также биографические материалы. В данный момент я работаю над исследованием сочинений американского писателя, умершего в 1937 году, Говарда Филлипса Лавкрафта. Возможно, вы слышали о нём, так как многие его рассказы были опубликованы в немецких переводах, публиковались даже некоторые из его писем и критических работ. Он писал в основном то, что мы назвали бы «сверхъестественной фантастикой». Большая часть его более длинных рассказов посвящена инопланетным «божествам», существам, которые обитали на Земле задолго до человечества и породили множество причудливых культов. У него была очень своеобразная манера смешивать реальность с вымыслом, особенно когда дело касалось культов и древних книг о колдовстве. Как результат, в недавней статье в одном известном периодическом издании было сказано, что некоторые из этих культов вполне могли существовать в реальности, и что Лавкрафт знал об этом, но замаскировал свои знания под фантастику. В своей биографической работе я пытаюсь отделить правду от его собственных вымыслов. Поэтому я занялся изучением древних и забытых культур, получив допуск к некоторым старым книгам, посвящённым вере человечества в оккультизм, магию, суеверия и различные религии. Некоторые из этих книг содержали карты и сведения, которые образовывали странные параллели с культами, всё ещё существовавшими в начале этого столетия в Америке. Поэтому я пытаюсь найти культурное и религиозное сходство, чтобы связать эти американские культовые верования с теми, которые, как мне известно, существовали в восемнадцатом и даже девятнадцатом веке в Европе и в Германии. Я хочу выяснить, существовали ли эти языческие верования в странных божеств уже в этих отдельных странах — и если да, то где они все возникли — или же они были импортированы в одну из них.

Викарий кивнул.

— По крайней мере, вы не из какого-либо сумасшедшего культа, — сказал он и рассмеялся. — Извините за эти слова; за последние двадцать четыре года, что я здесь живу, я встречал только двоих таких культистов, но их хватило бы на всю жизнь.

Его шутливая манера внезапно исчезла так же неожиданно, как и появилась.

— А что ещё вы знаете? — спросил викарий.

Теперь Герберт призадумался. Что ещё он должен был сказать? Ну, ещё немного информации не повредит, даже если они пойдут по ложному следу.

— Меня особенно интересует храм, который должен находиться на вершине вашего Тёмного Холма, но которого там нет. Вот почему я пришёл сюда, хочу узнать, что правда, а что — просто вымысел.

Викарий кивнул и сел в кресло. Он сделал большой глоток бренди и снова посмотрел на Герберта.

— Находился, — заявил он. — И он всё ещё там.

— Где?

Викарий развёл руками.

— Именно это я и надеялся услышать от вас, мистер Рамон. Вы были очень откровенны со мной, и теперь я буду таким же. Потому что я думаю, что вы и я можем быть очень полезны друг другу. Вы хороший лжец, но недостаточно хороший. Конечно, я слышал о том писателе, которого вы упомянули, о Лавкрафте. Видите ли, я очень много читаю; здесь мне больше нечем заняться. Я выписываю множество литературных журналов, и когда я прочитал в книжном обозрении то, о чём писал Лавкрафт, я заказал все его книги у немецкого издателя «Insel Verlag». Конечно, он писал фантастику — эти божества и все силы, которыми он их наделял, кто поверит, что это правда? Но есть и другие вещи… некоторые, казалось бы, универсальные верования и культы, и это не выдумка. Они действительно существуют — даже сейчас. И не спрашивайте меня, откуда они взялись, мне это неизвестно. Знаю только, что они существуют в Европе, а также в Англии и в Штатах. А теперь я расскажу вам всё, что знаю. Конечно, вы понимаете, что это не официальный разговор. То, что я вам скажу, останется между нами. Вы видели мою церковь: она маленькая, простая, но её достаточно для моих нужд и нужд моих прихожан. Я живу здесь уже двадцать четыре года вместе с ними; все они присутствуют на воскресных службах. Я знаю их всех, моих людей, и всё же… Скажите, вы верите в силу разума?

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — нахмурился Герберт.

— Ни оккультную, ни сверхъестественную силу. Я говорю о телепатии, телепортации, телекинезе… самовнушении, массовом гипнозе и всех других силах, которые, как предполагается, таит в себе разум. Поверите ли вы мне, если я скажу, что эта деревня — или её обитатели — не изменились за триста лет? О, я не имею в виду, что они не умирают, я имею в виду в общем… ах, так трудно дать этому название. Их образ жизни, образ мышления, весь их менталитет. То, что я знаю о нём, почерпнуто из бумаг, оставленных моими предшественниками. Вы когда-нибудь слышали о… Сайеге?

— Да, слышал, хотя только само это имя. Оно упоминается в некоторых книгах, которые я изучал. Предполагается, что это какой-то бог земли, или пещеры, или что-то в этом роде.

— Сайега… Выжидающая Тьма, воистину Повелитель Пещер. Это имя очень древнего божества, своего рода элементаля земли. Этому… богу, если хотите, здесь поклонялись с семнадцатого века. Вероятно, поклонялись и раньше, но никаких более древних записей не сохранилось. Это божество должно было жить внутри Тёмного Холма, и его почитатели даже совершали… жертвоприношения, хотя он и не мог до них добраться. Этому божеству служили пять Вайенов — пять демонов-слуг, которые в то же время выполняли своего рода обязанности стражей. Охраняли божество и его долину от непрошеных гостей. То, что я вам скажу, может показаться странным и невероятным. Но с тех пор вокруг этой долины возник барьер… психологический барьер, отгораживающий её ото всех перемен, создающий своего рода статичный менталитет, неспособный измениться! И центром этого барьера служил тот проклятый храм. Я не знаю, когда он был построен, или даже кто его построил — я никогда не видел его сам. Может быть, это всего лишь