бы к ней никогда не поехал, если бы Григорий Акимович не погиб. Не верю я — понимаешь, не верю! — будто он сам разбился! В полиции сказали: машину на большой скорости занесло. А Григорий Акимович никогда на большой скорости не ездил, — повторил он то, что я сегодня уже слышал от Лямского. — Вот я и подумал, что кто-то в этой аварии сильно поучаствовал.

— Неужто Сокольников, о котором ты у Виктории пытался выспросить? Так он к тому времени уже несколько дней пребывал в неизвестных местах.

— Не надо иронизировать, — уловил мой тон Прошкин. — Я не о самом Сокольникове говорю. Я о тех, кто к его делу причастен. И ты тут тоже не последний человек. Ты ведь Григорию Акимовичу рассказал про статью, а его это просто из равновесия выбило. Потому что кто-то специально статью подкинул, чтобы нас заподозрили. В тот вечер, когда все произошло, Григорий Акимович мне домой позвонил и про вашу встречу рассказал. Зол он был страшно. Но как-то по-особому зол. Обычно он кричит, аж надрывается, а тут голос у него был холодный-прехолодный и удивительно зловещий. Я его спросил: «Вы кого-то конкретного подозреваете?», а он: «Очень даже конкретного. Ну ничего, я с этим быстро разберусь. Не обрадуются». И все.

— И больше ничего не сообщил? — уточнил я, прикинув, что по крайней мере два звонка, которые сделал Козлинский, прежде чем покинуть штаб, мы вычислили — Прошкину и Лузганову. Хотя звонил куда-то еще.

— И больше ничего. Отключился и даже не попрощался. Хотя обычно всегда прощался.

— Так все же зачем ты поехал к Дубининой? — напомнил я. — И вообще, как ты про нее прознал?

— Очень просто. Григорий Акимович сказал.

— Во время вашего последнего разговора?

— Да нет, раньше. Когда выяснил, кто листовки на него сочинил.

— Листовки? — насторожился я.

— Ну да. Не так давно в городе появились паршивые, хотя и смешные, листовки. На одной написано «Любовь зла, полюбишь и… Козлинского», а на другой — «Пустить Козлинского во власть — все равно, что козла в огород». И рисунки соответствующие, очень ядовитые. Не видел случайно?

Я не стал рассказывать о нашей первой встрече с Козлинским, которая как раз и была связана с появлением листовок, лишь коротко кивнул:

— Видел.

— Тогда понимаешь, почему Григорий Акимович рассвирепел. Очень хотел авторов найти, даже вроде к кому-то за помощью обращался. Не знаю, о чем договорился, а только довольно быстро вдруг нашел, кто их изготовил. Вот тогда-то он и сказал про Дубинину.

— А она-то тут при чем? — удивился я.

— Ну, как при чем? При том, что любовница Сокольникова. А листовки придумали в штабе Шелеста. Григорий Акимович кричал, что если бы он тоже такими грязными технологиями занимался, то обязательно бы запустил информацию про шашни Сокольникова.

— И как Козлинский все разузнал, ты не знаешь?

— Нет. Но… — Антон вдруг умолк и принялся вертеть в руках пустую рюмку.

Интуиция — это талант Варвары, однако не зря мы столько лет дружим: меня периодически тоже осеняет.

— Козлинский встречался с Сокольниковым? — доверился я своему чутью.

Прошкин нахмурился, потянулся за бутылкой, потом вдруг отодвинул ее на край стола и решительно тряхнул головой.

— Встречался. В тот самый вечер, когда Сокольников исчез. Григорий Акимович поджидал его около дома, хотел сразу же перехватить, но опередила какая-то женщина. Она вместе с Сокольниковым до подъезда дошла, у порога они расстались, женщина в другую сторону двинулась, а потом обернулась и крикнула: «Как там ваша собачка, выздоровела?» А Сокольников ей: «Все в порядке, сейчас на прогулку поведу». Григорий Акимович это слышал и решил дождаться. Очень скоро Сокольников и в самом деле на улице появился, тут-то с ним Григорий Акимович и поговорил. Высказал все, что о нем думает, и пригрозил: если еще одна листовка появится, то все узнают про Вику Дубинину.

— А дальше? — не утерпел я.

— Это все. Со слов Григория Акимовича. Но… думаю, он не все мне рассказал. Понимаешь, я пытался кое-что сопоставить… Когда Григорий Акимович услышал, что Сокольников исчез и как раз в тот самый вечер, странно отреагировал…

— В каком смысле — странно?

— Не могу толком объяснить… Обычно он был очень эмоциональный, по любому поводу… А тут только хмыкнул, и все. Я тогда значения этому не придал. И даже не очень задумался, когда статья для «Городской газеты» всплыла, и Григорий Акимович пообещал кое с кем разобраться. А вот когда он разбился… Чувствую, знал он что-то про исчезновение Сокольникова. Ей-богу, знал!

Прошкин сжал кулаки и обрушил их на крышку стола. Рюмка подпрыгнула и свалилась на бок, жалобно звякнув.

— Пусть я дурак — к этой Дубининой поехал! Григорий Акимович говорил, она на заводе бухгалтером работает, вот я ее и отыскал через бухгалтерию. Мне вообще-то всегда казалось, что у бухгалтеров слова лишнего не вытянешь, а эти прямо запросто сдали, где Вику найти. Думал, поговорю с ней, выясню про этого ее старого хахаля! Вдруг какие концы найду. А она стала из себя святую невинность разыгрывать. Я вспылил, что правда, то правда, но разве бы я ей чего плохого сделал? А тут ты налетел. Я тебя не испугался, я не из пугливых. Но я вдруг сообразил — прямо в секунду сообразил! — что меня вычислить могут. С Сокольниковым свяжут и весь наш штаб трясти начнут. А нас уж и так затрясло дальше некуда. В общем, я деру и дал. А ты все равно вычислил.

И Антон тяжко вздохнул.

Он не спросил, как мне это удалось, а я подумал: до чего же хорошо, что я его вычислил. Точнее, не я — Варвара. А если еще точнее — ее тетушка. Зря подруга вечно над ней иронизирует.

Глава 18. Варвара

Почти три дня мы маялись дурью. Как Гобсек деньги, так и мы перебирали свое добро, а куда пристроить его, не знали.

Прошкин нас, конечно, сильно просветил. Оказывается, Козлинский в тот злополучный вечер караулил Сокольникова, словно пылкий любовник неверную возлюбленную. Отношения с ним выяснял и даже Викой пригрозил.

Сосед Валерия Аркадьевича видел, как тот разговаривал с женщиной. Но то, что это женщина, сосед определил чисто условно — неизвестный собеседник стоял спиной, причем в какой-то панаме. В день похорон Игоря осенило, что это была Копалкина, однако попытать бабульку не успел. Прошкин внес ясность. Сильно немолодой сосед глазами оказался не востер, вот и принял тощего маломерку Григория Акимовича за женщину.

Женщина, однако, тоже имелась. Причем как-то странно вклинилась между Сокольниковым и Козлинским аккурат возле подъезда. Наша первая реакция: еще один сюрприз!