Ее глаза расширены от удивления, когда она изучает мое лицо, скользя рукой вверх, чтобы погладить мою щеку.

— Ты опасен, — шепчет она, ее пальцы оставляют за собой огненный след, пока не опускаются на мой рот.

Я раздвигаю губы, всасывая кончики ее пальцев.

— Тебе уже страшно? — спрашиваю я, и ее глаза закрываются от удовольствия.

Она мотает головой.

— Нет.

Я притягиваю Ассизи ближе, ее грудь прижимается к моей, я скольжу руками по ее талии, пока не обхватываю ее грудь.

Желание продвинуться еще выше сводит с ума, но я не хочу торопить ее. Пока не хочу.

— Что теперь? — шепчет она, глядя мне в глаза. Мы сидим так близко, что наши дыхания смешиваются, и я чувствую ее тепло на своей коже.

— Сейчас, — говорю я, наклоняя голову и прикасаясь губами к ее губам. Как и раньше, она сжимает свои, замирая от прикосновения. — Расслабься, — говорю я ей в рот, пробираясь языком к ее губам. Ассизи напрягается, и я чувствую, как она хмурится в замешательстве, но не отстраняется.

— Впусти меня, — шепчу я, перемещая одну руку к ее лицу и обхватывая ее щеку.

Мягкая.

Я никогда не понимал, насколько нежна женская кожа. И как любопытный ребенок, я продолжаю водить большим пальцем по ее лицу. Должно быть, это доставляет ей удовольствие, потому что она замирает в моих объятиях, слегка раздвигая губы и глубоко вздыхая.

Я пользуюсь этим и приникаю своим ртом к ее, позволяя языку проникнуть внутрь.

Вот оно... теория против практики.

Она нерешительно проводит своим языком по моему, и при соприкосновении у нее вырывается стон. Я проглатываю звук, открываю рот шире и поглощаю ее.

Сиси начинает отвечать на поцелуй, и вскоре наши рты сплетаются в медленном танце, который дразнит чувства, отдавая и принимая.

Ощущение ее мягких губ, раскрывающихся под моими, интенсивность ее поцелуя, когда она подстраивается под мой темп, сводят меня с ума, и я прижимаю ее к себе еще ближе.

Господи, она не просто сделает меня верующим. Она сделает меня учеником, поклоняющимся ей как своей религии.

Она обвивает руками мою шею, с готовностью предлагая мне свои объятия, медленно покачиваясь на мне. Я чувствую головокружение, когда поддаюсь этому чудесному искушению, вся кровь приливает к моему члену.

Я — труп.

Я знаю, что она тоже чувствует это, потому что она двигается вверх и вниз по моему эрегированному члену, и это действие дается ей так естественно.

Это было бы так просто... расстегнуть молнию и сдвинуть ее трусики в сторону. Я бы скользнул прямо внутрь ее гостеприимного тепла и...

Я застонал ей в губы.

Блядь! Никогда в жизни я не был так возбужден, и это что-то делает с моим мозгом. Способность мыслить рационально полностью покидает меня, и на мгновение я задумываюсь, не будет ли данный ущерб постоянным.

В этот момент наши рты хищно пожирают друг друга, и прежнее неуверенное исследование исчезло, сменившись чистой дикой несдержанностью.

Сиси так же безрассудна, как и я, она вцепилась руками в мою спину, пытаясь притянуть меня еще ближе к себе. Она прижалась своей киской прямо к моему эрегированному члену и трется об меня через штаны.

Ах, черт, она вся мокрая.

При всех моих разрушительных наклонностях, я никогда не был поклонником обмена жидкостями. И все же я задаюсь вопросом, какова Сиси на вкус, ее аромат покрывает мой язык, когда я довожу ее до грани.

— Влад, я... — она отрывает свой рот от моего, зрачки расширены, губы распухли, — со мной что-то происходит, я... — она выглядит смущенной, ее рот разрывается на беззвучный стон, а тело начинает дрожать в моих руках.

Я прижимаю ее еще крепче, позволяя ей наслаждаться, целуя ее шею, впиваясь зубами в ее плоть. Прилив энергии, не сравнимый ни с чем другим — даже с убийством — пронизывает меня, когда я понимаю, что заставил ее кончить, даже не прикасаясь к ней.

— Позволь этим насладиться, — шепчу я ей в волосы, медленно проводя пальцами по ее спине.

Она тяжело дышит, прислонившись к моей груди. Мой член все еще болезненно твердый, но я лучше буду страдать с синими яйцами, чем заставлять ее делать то, к чему она не готова.

Хоть раз в жизни я нашел что-то хорошее и не собираюсь ее отпускать. Я буду продолжать держать ее, готовый на все, чтобы она продолжала смотреть на меня вот так — с невинностью и удивлением в глазах.

Она прижимается лицом к моей шее, ее рот оставляет влажную дорожку поцелуев, прокладывая себе путь вверх.

— Ах, черт, Сиси, — стону я, ее маленькие ласки только усложняют мой контроль над нижней половиной тела.

Стук в окно застает нас обоих врасплох, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть полицейского, светящего на нас фонарем.

Впервые я поражаюсь тому факту, что не осознавал ничего, что происходило вокруг. Годы ментальной подготовки пошли насмарку за одну секунду.

И есть только один виновник.

Сиси.

Она прижимается к моей груди, ее глаза расширены от замешательства, и когда она поворачивает ко мне, глядя этими большими глазами, я готов сделать все, чтобы защитить ее.

— Какие-то проблемы, офицер? — спрашиваю я, опуская окно.

Полицейский подозрительно смотрит на нас с Сиси, прежде чем попросить выйти из машины.

Я тут же тянусь рукой к пистолету под сиденьем, и когда Сиси замечает мое намерение, то поворачивает свою ослепительную улыбку к офицеру.

— В чем, проблема, офицер? Мой муж просто утешал меня после того, как мы услышали плохие новости, — лжет она, и я с удивлением наблюдаю, как мгновенно меняется ее лицо, вот это актерское мастерство. — Видите ли, мой кот, благослови его сердце, умер, — всхлипывает она, берет салфетку из отделения и утирает фальшивые слезы.

Выражение лица офицера смягчается, и он выглядит почти смущенным.

— Я понимаю, мэм. Я сожалею о вашей потере... — заикается он, и когда Сиси хлопает на него ресницами, клянусь, я вижу, как на лице этого ублюдка появляется румянец.

— Спасибо, офицер. Но, как видите, моя жена переживает тяжелые времена. Мы не должны беспокоить ее дальше, — я поднимаю на него глаза, и он неловко сглатывает. То, что он видит в моем выражении лица, заставляет его сомневаться в своих дальнейших действиях.

Моя улыбка медленно расширяется, и его дискомфорт только усиливается, когда он вбирает в себя