Сейчас не сдержусь! – засмеялась рыжая.

– Давай, разрешаю! Ему полезно! – отозвалась Маша.

– «Ну где ты был? Ну обними меня скорей!» – прыснула девчонка.

– Сейчас не понял… – поднял бровь Денис.

– Это из песни, – буркнул Эльдарон.

– Какая разница, откуда? Аля, – начал Бек, – ладно мы с тобой «европейцы», но обниматься с первым встречным – это уже за пределами всяких… – сказал бывший басист и улыбнулся уголками губ.

– Решительно отказываюсь верить! Тому нет и месяца, как расстались, а я теперь для него первый встречный? Слышала, Маш? Поматросил и бросил! А я, может, ночей не сплю, думаю, как он там, без музыки, на стенку лезет! Как видно, зря! Прошла любовь – завяли помидоры.

– Андрей, ты же понимаешь, что Денис тебя хоть сейчас поцелует… – Маша посмотрела на Бека и добавила: – …фигурально выражаясь. Но после объятий с Алей – только дуэль.

– Э, нет! Вот уж дудки! Ты его штанги видела? К дуэли не готов, увольте-с! – рассмеялся соло-гитарист.

– К дуэли никто не готов, – вклинилась Аля. – За недостатком реквизита предлагаю решить всё миром! – Повернулась к Бек-Назарову, высвободила руку и, встав на цыпочки, сначала взяла его ладонями с двух сторон за шею, посмотрела в глаза, свела кисти на затылке и уткнулась носом в ямочку под мочкой уха, шумно втянула воздух. Потом подняла подбородок и спросила шёпотом: – Конфликт исчерпан?

Денис не дышал, не обнимал девушку в ответ – просто держал зонт. Маша и ошалевший, шокированный Эльдарон не издавали ни звука. В глазах клавишницы промелькнула и быстро исчезла холодная тревожность.

Когда Аля отстранилась и, широко улыбаясь, повернулась к ребятам, Бек мгновенно вышел из ступора и произнёс:

– Чего стоим, кого ждём? Или нет никакой сколько-нибудь призрачной надежды на то, что Михалыч появится вовремя?

– А пошли зайдём за… мороженым? Или тут только я в тяжёлой зависимости? – попыталась поддержать разговор Аля.

Через полчаса компания добрела до «комитетских» гаражей. На входе стояли две фигуры комического вида: низкий и тощий металлист в косухе, а рядом с ним какой-то высоченный парень с чехлом от гитары. Чехол был размером с мелкого Князя и казался полноценной частью экспозиции.

Заметив Дениса, солист «Страмослябов» резко потопал внутрь. А высокий гитарист остался ждать под зонтом.

Приблизившись на расстояние, позволяющее орать, Эльдарон звучно прокричал:

– Илюха-Лой! Тебе наш «хой»!

– Что за панковские штучки? – покосилась на своего парня Маша.

– В рифму же? Прикольно, – смутился Андрей.

Денис заметил, как Аля крепче прижалась к нему. Как будто затормозила, а потом стала тяжелее перебирать ногами.

– Всё нормально? – тихо обратился к девушке Бек.

– Не знаю. Сейчас выясним… – С Лоем она не разговаривала с самого их расставания.

Всё так же неряшливо одетый, с каре, прилипшим к лицу мокрыми сосульками, с редкой щетиной кустами, Илья казался больше молодым дядей Стёпой (ещё до школы милиции), чем голливудским актёром. Протянул нараспев:

– Привет честной компании! – Бросил ехидный взгляд в сторону Али.

Эльдарон поручкался с ним. Бек остался на месте – врос в асфальт, автоматически повернулся вполоборота, как будто закрывая Алю собой. Маша молча достала тонкую сигарету и ещё одну, толстую – из пачки в кармане Андрея. Прикурила обе. Толстую сунула своему парню в зубы, снимая с его плеча синтезатор.

– Можно стрельнуть? – спросил Лой у соло-гитариста. – Зажигалка есть, спасибо! – Поджёг, затянулся. – Денис, как ты, я играть не умею, пока не умею, но постараюсь не обмануть ожидания коллектива, – сказал уже Беку.

– Как Денис, никто не умеет, – выпуская дым, прошептала Маша, согнув свободную руку и зацепившись ею о локтевой сгиб другой.

– Не претендую, но сделаю как надо! – всё-таки услышал клавишницу новый басист. – Аллочка, а ты как?

– Хорошо, – односложно, непохоже на себя, даже без улыбки, отозвалась Аля.

– Как там Тёмочка? – продолжил докапываться Илья. – Женёк говорил, что у вас всё серьёзно уже? По-взрослому. Не как у нас, да?

Аля молчала и только крепче сжала руку Дениса.

– А-а-а, дошло! Переключилась на цель посложнее? Или переключили?

Аля молчала.

– Илья, – тихо, холодно и вкрадчиво начал Бек, – я обычно не даю рекомендаций коллегам по бывшему цеху, но сейчас сделаю исключение. Если ты хочешь продолжить практиковаться в игре на бас-гитаре, то, скорее всего, тебе понадобятся обе руки и несвёрнутая шея. Так вот, в данной ситуации лучшей рекомендацией от меня будет прямо сейчас отправиться в тёплые гаражи и начать настраиваться на репетицию.

Казалось, что от слов Дениса лужи покрылись инеем, а дождь прекратился, чтобы не шуметь. Лой молча развернулся и прыгающей походкой двинулся в сторону базы.

– Андрей, Маша, мы пойдём! – спокойнее, но ещё с металлом в голосе обратился к парочке Бек-Назаров.

– Можно тебя на пару слов? – вдруг сказала клавишница Але. – Мы недолго, буквально на несколько минут украду.

Девчонки отошли шагов на десять.

– Знаешь, я никогда не видела его таким… – Мария показала в сторону Бека. – Он вообще мало с кем общается, тем более так, как сейчас с тобой. Андрей близко дружит с Денисом с лицея, они товарищи, настоящие товарищи, не просто приятели, понимаешь? Ты очень хороший, добрый, открытый, чистый человек. Это очевидно. И Денис обычно знает, что делает. Всегда знает. Но… В чувствах и отношениях решимости и уверенности одних недостаточно. Такой парень, как Бек, просто не заслужил меньшего, чем всё. Ты подумай, пожалуйста, об этом. Подумай, прежде чем зайдёт слишком далеко.

– Давай откровенность за откровенность… – начала Аля. Но Маша её перебила:

– Отвечать необязательно.

– Обязательно. Так вот, по-честному. Я не понимаю, что происходит у нас с Беком. Он то ли просто друг, то ли единственный на данный момент моей жизни значимый человек. Тот, за кого только и можно… хочется держаться, становиться лучше рядом, быть кем-то большим, потому что он такой… А это непросто. Тем более с учётом всего случившегося… В свете последних событий, как говорится.

Мария нахмурилась, а Аля продолжила:

– Я понимаю, что скоро будет «или туда, или сюда». Поверь, Бек – кто угодно, только не дурак. И если даже моих скудных умственных способностей хватает на то, чтобы признаться себе в конечности сложившейся ситуации, то Денису и подавно.

Маша кивнула. Бросила взгляд на ребят.

– Ладно. Вам решать, вам жить. Спасибо, что выслушала, что ответила, тоже спасибо. И ещё: если захочешь когда-нибудь рассказать о том, что именно у тебя произошло… Я хорошие уши. – И пошла к Эльдарону.

…Денис и Аля молча гуляли вдоль канала в сторону, противоположную проспекту, до боли знакомой дорогой, ведущей в гимназию девушки. К школе ей не хотелось, но видеть кого-то желания было ещё меньше. Народу за «железкой» обычно совсем нет, а в мелкую промозглую морось и подавно: только редкие собачники и отчаянные бегуны. Бек не хмурился, но ничего и не говорил. То ли ждал, когда Аля сама начнёт, то ли не считал нужным обсуждать ситуацию.

– Мы встречались с Лоем два месяца, – выпалила на одном дыхании девчонка. Потом добавила: – Ничего не было…

– Ты не обязана ничего мне объяснять, – медленно, разделяя каждое слово, произнёс Денис.

– Ден, послушай, он… Жаба говорил, что…

– И это тоже, думаю, неважно, – оборвал парень.

– Ты же не знаешь… Там такое дело…

– Аля, всё, что мне важно, так это чтобы никто не смел с тобой говорить так, как этот… Так, как Илья. И никто не посмеет. Что бы ни было, – опять не дал закончить Бек.

– Да дело не в этом… Мутная какая-то история, сама не разобралась пока, но ощущения премерзкие, – снова несвязно, как будто оправдываясь, начала девушка.

Денис остановился. Посмотрел на неё. На секунду замешкался и бережно, но крепко взял за руку.

– Попробуй забыть о них, обо всех. Никто из этой шайки или тусовки, называй как хочешь, не стоит ни твоих нервов, ни разговоров, ни даже мыслей. Какая разница, в чём эти… люди копошатся? Пусть делают что хотят. Но к тебе на пушечный выстрел ни один не подойдёт… – Осёкся. – …если захочешь.

– Так просто у тебя всё получается… – Девушка потрясла головой, опустила лицо, прикрыла глаза.

Денис аккуратно, еле касаясь указательным и большим пальцами, поднял Алин подбородок. Хотел поцеловать. Но передумал. Коснулся гладко выбритой щекой лба девочки.

– Ты же понимаешь, что всё, что было до «сейчас», до «нас сейчас», не имеет ровным счётом никакого значения? – Помедлил, перевёл дух. – Даже то, что, может, где-то как-то и «есть», для меня значения не имеет. Я слишком хорошо знаю, кто они и что они все собой представляют.

Опять пауза. Опять молчат.

– После таких монологов обычно закуривают,