Шрифт:
Закладка:
Но тяжелых и средних танков имени Тухачевского было хотя бы относительно немного. Иначе обстоит дело с легкими танками. В 1931 г. в СССР был принят на вооружение и запущен в производство английский танк «Виккерс», забракованный британской армией. Лобовую броню он имел 13 мм, весил первоначально 8 т и с двигателем в 90 л.с. мог развить скорость до 30 км/час. Его модернизировали, в результате чего он стал весить более 10 т, а лобовая броня на башне выросла до 25 мм, на корпусе — до 16 мм. Изготовили этих танков (под названием Т-26) к 1939 г. около 11 тыс. единиц. Зачем Тухачевскому потребовалось такое количество малоподвижных и почти небронированных машин, что они должны были делать в его танковых корпусах, — мне 'непонятно.
Еще менее понятно — зачем, уже имея легкий танк, закупать еще один у американского изобретателя-одиночки Д. Кристи, первым предложившего делать катки во всю высоту гусеницы танка. Это разумное предложение было внедрено во многих странах. Но мы купили его танк не за это, а потому, что, сняв гусеницы, он развивал на американских автострадах скорость до 122 км/час. Правда, несмотря на эти соблазнительные цифры, ни одна страна, кроме СССР и Польши, эту глупость не закупала и не производила. Почему?
Дело в том, что очень быстро едет только один танк, и то по автостраде. В реальной же жизни, по реальным дорогам колонна танков (а они движутся колоннами) больше 20—25 км/час не развивает даже сегодня. Так что колеса на танке изначально нужны, как зайцу стоп-сигнал.
Дикость этого проекта еще и в том, что наша танковая промышленность только становилась на ноги, специалисты только приобретали опыт, и давать им в производство такую бессмысленно сложную машину было просто преступно. Ведь в этом танке помимо собственно танковых механизмов были еще и автомобильные. Начать танкостроение с такого танка — значило обречь танковые войска на постоянные поломки техники, на снижение нормативов времени для обучения экипажей практическому вождению.
Несмотря на то что это был конструкторский тупик, танков Кристи, названных у нас БТ (быстроходные танки), было изготовлено почти 8 тыс. единиц. Последняя модификация БТ-7М (700 машин) выпускалась в 1939—1940 гг. Давайте сравним ее с немецким легким танком чешского производства Рг.38(1), который был сконструирован чехами в 1938 г. для своей армии, но производили они его для немцев до 1942 г.
Наш легкий танк БТ-7М почти на 50% тяжелее немецкого легкого танка и двигатель имеет в 4 раза мощнее, но броню... в 2,5 раза тоньше — максимум 22 мм! При этом Рг.38(1) на гусеницах развивал скорость не 62 км/час, как БТ-7М, но тоже вполне приемлемую для танка — 42 км/час. А ведь в 4 раза более мощный двигатель это и во много раз большая стоимость всех механизмов, их вес, сложность, расход ГСМ. И все во имя чего? Во имя цифры «86 км/час на колесах»? Во имя рекордной скорости, которая никому никогда в боевых условиях не потребовалась?
А теперь представим, что эти легкие танки атакуют передний край противника.
На немецком переднем крае наш БТ-7М встретит легкая 37-мм пушечка, уже тогда считавшаяся маломощной. Но эта пушка, как я уже писал, с 500 м пробивала броню в 35 мм. Следовательно, немецким артиллеристам оставалось только увидеть наш танк... и с ним покончено. У немцев были также тяжелые противотанковые 20-мм ружья, которые на дальности в 300 м пробивали броню в 40 мм. А еще у них были легкие, калибра обычной винтовки, противотанковые ружья, которые на той же дальности пробивали броню 20 мм. Крыша у БТ-7М была толщиной в 6 дом, саблей ее, конечно, не возьмешь, но сверху его мог расстрелять из обыкновенного пулемета любой самолет.
А немецкий Рг.38(1) на нашем переднем крае мог встретить самое мощное советское противотанковое средство — 45-мм пушку, которая с 500 м пробивала 42 мм брони. Да, но у танка 38(1) лобовая броня к 1941 г. выросла до 50 мм! Этому легкому танку не надо было даже ждать в подмогу средние танки или штурмовые орудия — он и сам мог справиться с «сорокапяткой». Недаром, по грустной статистике, на один подбитый немецкий танк приходилось 4 наши уничтоженные 45-мм пушки, и только 57-мм пушка довела это соотношение до 1:1.
Добавим, что по заказу Тухачевского промышленность произвела еще около 4 тыс. единиц плавающих танков, вооруженных только пулеметами и с броней всего в 6—8 мм.
И хотя немцы считали, что «танки с танками не воюют», тем не менее на 22 июня 1941 г. практически любой их танк, за исключением пулеметного Т-1, мог справиться с этой нашей армадой металлолома, задуманной Тухачевским. С воздуха простым пулеметом эту армаду могло расстрелять все, что летало.
«На Востоке же, наоборот, опасным противником русских танков стал немецкий самолет-истребитель. Серьезные успехи, достигнутые немецкой истребительной авиацией, общеизвестны». (X. Гудериан)
В напавших 22 июня 1941 г. на СССР войсках Германии было 3582 танка и штурмовых орудия. Из них 1404 средних Т-Ш и Т-1У и 1698 легких всех типов. Числа эти занижены, но сейчас не об этом речь, а о том, как именно применялись танки в боях. Гудериан писал: «Наили тяжелые танки использовались главным образом для поддержки пехоты или танков в крупных наступательных боях. Для выполнения всех других задач применялись только средние и легкие танки, причем последние привлекались прежде всего для выполнения разведывательных задач и для охранения».
Зачем Тухачевскому для «охранения и разведывательных задач» потребовались десятки тысяч легких танков? Кто на это сегодня ответит?
Ни в одном из наших танков, даже в Т-34 и КВ, не было собственно командира. То есть должность такая имелась, но на легких и средних танках командир должен был сам стрелять из пушки, а на тяжелых — заряжать орудие и стрелять из верхнего пулемета. Поэтому командиры танков просто не успевали исполнять главные свои обязанности — наблюдать за полем боя, указывать цели и направление движения, корректировать огонь.
Когда немцы начали знакомиться с нашими трофейными танками, их поражало это дикое непонимание основ танкового боя. Ведь сами они всю захваченную в Чехословакии бронетехнику Первым делом вернули обратно на завод для доработки, потребовав смонтировать на каждом танке командирскую башенку и командирское место, чтобы освободить командира экипажа от всех обязанностей, кроме непосредственного руководства боем.
