— Я бы предложил чай или кофе, но воздержусь, Лидия Александровна, — буркнул я спокойным тоном. — Вас я не приглашал. А про традиции Орловых впервые слышу. Интересно, почему же?

Губы старой женщины задрожали, она снова затряслась, глядя то на меня, то на Машу.

— Будьте милосердны, внуки мои, простите меня, — бабка склонила голову в поклоне. — Простите. Тяжело мне. Отпустить хочу, но не могу. Думала, время вылечит, станет легче. Но с этим грузом на душе боюсь в могилу ложиться. Боженька наказал за деяния. Наказал и правильно сделал. Я заслужила.

Я молча поглядел на старуху. Она искренне раскаялась, чего греха таить.

— Как вам не стыдно приходить к нам и просить прощения, бабушка? — неожиданно подала голос сестра. — Мы так долго учились жить без вас, — голос её дрогнул. — Учились полагаться только на себя и не просить у других помощи! Вы не представляете, через что нам пришлось пройти. Два ни в чём неповинных ребёнка скитались по этому миру в поисках семьи, но семья от них отказалась. Почему мы должны забывать это? Как я могу простить вам смерть моей матери⁈

Лидия Александровна прикрыла глаза, опустила голову и приложила к губам платок. Плечи её задрожали.

— Вам вообще было интересно, живы ли мы? Интересовались ли вы, что мы чувствуем, когда дети и окружающие издевались над нами, называя сиротами? — Маша продолжала давить. — Вам было плевать, бабушка! Вы желали нам смерти!

— Никогда, — мотала головой старушка. — Никогда не желала. Не говори так.

— И теперь, когда мы обрели дом, окружили себя новой семьёй… когда мы наконец полюбили эту жизнь, вы врываетесь к нам и просите у нас прощения, — изливала душу Мария. — Мы больше не дети, которые ничего не понимают. Мы никогда не были Орловыми. Ими мы и не станем!

Старуха посмотрела на сестру, дрожащей рукой она взялась за трость и еле поднялась на трясущиеся ноги. Посмотрела на Марка и с трудом переставляя ноги пошаркала к выходу. Но сын её бережно остановил. Обняв старуху, он посмотрел на нас.

— У Лидии Александровны диагностировали смертельную болезнь, — его голос зазвучал слегка взволнованно. — Ей осталось жить полгода. Мы знаем, что вы обижены. И бабушка ваша знает. Знает и ест себя изнутри за прошлое, поверьте. Годы пройдут, ненависть отступит. Но вы так и не сможете с ней поговорить. Не нужно жить с этой ненавистью. Отпустите и… Прошу вас, не отправляйте Лидию Александровну на тот свет с таким грузом на душе.

Новость застала Машу врасплох. Сестра застыла на секунду. Посмотрела на меня так, словно пыталась найти в моём лице ответ. Но в моих глазах ответа не было.

— Вы дали чётко понять, что Орловы вам не семья, и мы принимаем это, — добавил Орлов. — Нам лишь хотелось оставить прошлое. Зарубить топор войны, позволить Лидии Александровне уйти на тот свет прощённой.

— Это правда? — Маша непрерывно смотрела на старушку.

Лидия, тихо плача в плечо Марка, лишь кивнула.

— Независимо от вашей фамилии, мы считаем и всегда будем считать вас членами семьи Орловых, — добавил Марк, поглаживая спину Лидии. — Будем поддерживать вас в начинаниях. Направим все свои ресурсы на то, чтобы грязный убийца Соколов не смог и пальцем вас коснуться. От вас же просим лишь одно, забыть прошлое. И больше не возвращаться к тому ужасному отрезку нашей жизни.

Взгляд Маши стал растерянным. Она не знала, что сказать. Так и молчала где-то с минуту. А когда Лидия Александровна и Марк Орлов, не услышав ответа, покинули наш дом, сестра побежала в свою комнату. Мы со Светланой уловили приглушенный плач на втором этаже.

— Тяжело ей, — вздохнул я.

— А вот вы не выглядите особо встревоженным.

— Я встревожен, — ни один мускул на моём лице не дрогнул. — Крайне.

— Да ну? — улыбнулась Светлана. — Что думаете, Мария простит бабушку?

— Для начала ей нужно немного остыть. Дальше будет видно.

* * *

На следующий день Мария с нами не разговаривала. Она приготовила завтрак молча, накрыла нам стол, а сама ушла завтракать в свою комнату. Я же старался не трогать её в этот период. Представлял, что творится в её доброй душе, поэтому был готов принять любое решение. Меня старушка не бросала, обижаться тут не на что. Это касается только Маши. И пусть она сама решает свои вопросы, пока я буду решать свои.

— Итак, у нас по расписанию лёгкая тренировка. — буркнул я с набитым ртом, поднимаясь с инвалидного кресла. Размял ноги и понял, что спокойно могу обойтись без кресла.

— Как скажете, господин Коршунов, — кивнула Светлана и поднялась из-за стола.

На тренировке мне понравилось своё состояние. Энергия в резерве за пару дней, посвящённых сериалам, чаю и варенью, восстановилась; кости и мышцы обрели прежний тонус. Даже в голосе пропала характерная хрипота.

Поэтому первым же делом я отправился на фабрику с целью наконец сдвинуть рабочий процесс с мёртвой точки. Когда прибыл, меня уже ожидал посланный Софией инженер — старенький мужчина с полуседой шевелюрой по имени Захар. Заметив мою фигуру, он тут же вскочил со стула и направился ко мне.

— Господин Коршунов! — крепко пожал он мою руку. — Очень приятно с вами познакомиться. Я Захар. Воробьёв Захар Матвеевич! София много рассказывала о вас. Для меня честь работать с таким талантливым и одарённым человеком!

— Да, Захар, ты мне сейчас руку раздавишь.

— Извините! — отшагнул он, кратко кивнул Светлане и снова посмотрел на меня. — Ваша сотрудница передала мне, что вы готовитесь к выпуску новейших микро-чипов, которые окажутся в два, а то и в три раза быстрее тех, что производят конкуренты. Расскажите, как вы собираетесь…

— Погоди, прошу, — остановил я инженера жестом руки. — Давай так. У меня есть то, что заменит даже самое передовое оборудование по работе со сплавами. На этом мои компетенции заканчиваются.

— Вы не понимаете, насколько в нынешнем мире ценится такая возможность! — несмотря на мой скепсис Захар воспрял сильнее. — Если ваши слова правдивы, мы утрём нос всем. А позже обретём возможность выйти на мировой рынок!

— Захар, не хочу тебя обидеть, — скривился я. — Но поменьше экспрессии. Давай для начала сделаем что-нибудь, что привлечёт внимание покупателей.

—