Подбегаю и тут же сгребаю свою девочку в охапку, с силой прижимая к себе, как будто она может исчезнуть. Я не видел, не слышал и не прикасался к малышке всего лишь десять дней, а такое ощущение, что прошло десять лет.

Хаотично глажу и целую ее волосы, щеки, глаза, губы. Надо бы поставить Таню на землю, но я не в силах оторваться от нее.

– Сережа? – растерянно бормочет Таня, наконец, придя в себя. Она невесомо касается моих щек кончиками пальцев, а я ловлю их губами и целую каждый по очереди. В моих любимых ведьминских зеленых глазах загораются знакомые огоньки страсти.

– Ничего не говори, пожалуйста. Просто дай мне шанс все объяснить и исправить,– шепчу я, прислоняясь лбом к ее лбу.

Таня берет мое лицо в свои ладошки, поглаживая скулы большими пальцами, заново внимательно изучает мое лицо, будто видит впервые.

– Поцелуй меня, – шепчет едва слышно.

Что? Я не ослышался?! Вот так просто?! Очевидно, мое замешательство отражается у меня на лице, потому что Таня тут же выдает в привычной ей раздраженной манере:

– Новиков, ты просил шанс, пожалуйста, не упусти его!

Просить дважды меня не надо: со стоном удовольствия впиваюсь в эти чувственные и манящие губы.

– Нам лучше пройти в дом, – хриплым голосом произносит Таня, тяжело дыша.

Молча подхватываю ее на руки и несу в указанном направлении. Уже на пороге не сдерживаюсь и снова припадаю к губам, словно к живительному источнику. Я пью дыхание своей малышки и не могу насытиться. Пинком ноги открываю входную дверь и, не разрывая поцелуя, несу свою драгоценную ношу в гостиную, двигаясь только на инстинктах. Буквально падаю на диван, подминая под себя Таню, но она слегка отталкивает, качая головой:

– Сегодня я хочу быть сверху. Хочу почувствовать…, – не могу отказать ей в такой невинной просьбе, тем более и сам хочу видеть ее в тот момент, когда она в экстазе прокричит мое имя. Я так скучал…

Неистово целую пухлые губки моей девочки, полностью растворяюсь в ней. Ощущаю соленый привкус и тут же отрываюсь от Тани, с беспокойством заглядывая ей в глаза.

– Не плачь, пожалуйста, не плачь, – шепчу я, поцелуями стирая слезы с ее щек. – Все хорошо, моя девочка, все хорошо. Теперь все будет хорошо, я тебя никуда не отпущу…

– Я не плачу, нет, – она улыбается сквозь слезы, смешно мотая головой. И тут же набрасывается на мои губы в голодном поцелуе, обхватив шею и зарываясь пальчиками в волосы, с силой сжимает пряди. Но я не чувствую боли, скорее, эйфорию от того, что я снова держу в руках свое сокровище, когда я уже не смог об этом и мечтать.

Хаотично глажу Таню, сжимаю ее бедра и толкаю на себя, чтобы показать, насколько сильно я соскучился. Она стонет, прикусив мою нижнюю губу.

– Я тоже соскучилась по тебе, Сереж, – томно шепчет моя соблазнительница, прервав поцелуй. Скользит ладошками по моему телу, смотрит с волнением и блеском в глазах, словно не верит, что я настоящий. Но все же страсть берет над ней верх, и она резко сдирает мою футболку. Сейчас я скорее напоминаю наркомана, который дорвался до дозы: резко дергаю за ворот футболку Тани, разрывая, от чего она ахает, в удивлении распахнув глаза. Снова набрасываюсь на свою девочку, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее тела: шею, ключицы, ложбинку между грудей. Сжимаю ее груди и втягиваю в рот розовую бусинку соска, чем вызываю ее гортанный стон, заставляя ее прогнуться в спине и поерзать. Теперь уже я не могу сдержать стона, чем вызываю довольную улыбку Тани.

– Мне кажется, они немного подросли, – бормочу я между поцелуями.

– Тебе кажется, – отвечает Таня, выгибаясь и притягивая меня за волосы еще теснее к себе, хотя ближе уже некуда. – Это все потому, что мы долго не были вместе.

– Чертовски долго, Танюш. Надо это исправлять.

Какая-то часть меня понимает, что нужно быть нежнее с моей девочкой в ее-то положении и после операции, но другая часть с этим категорически не согласна, требуя скорее взять свое прямо сейчас. И я в который раз подчиняюсь инстинктам. С моей девочкой не бывает по-другому: только на грани, только на разрыв. Она, сама того не подозревая, сводит меня с ума. Ее поцелуи, прикосновения, запах волос и кожи, – все в моей девочке сносит мне крышу, заставляя терять остатки разума.

Не в силах больше терпеть, избавляю нас от остатков одежды. Судя по влажным, затянутым пеленой страсти глазам Тани, я все делаю правильно.

Провожу пальцем по мокрым складочкам, не разрывая зрительного контакта. Таня разочарованно стонет, когда я отвожу руку в сторону, не дав ей насадиться на мои пальцы. Не так, девочка, не в этот раз.

– Новиков, если ты меня не трахнешь прямо сейчас, я сама тебя изнасилую, – хрипло произносит Таня, глубоко и часто дыша, от чего ее грудь высоко вздымается.

И я не могу отказать своей девочке, тем более, когда и сам так сильно этого хочу. Приподнимаю немного Таню и одним резким движением насаживаю на себя. Откидываю голову и не могу сдержаться – рычу от охеренных ощущений и чуть не кончаю от вида того, как моя девочка стонет со мной в унисон, выгибаясь и вонзая ногти в мои плечи.

Таня сама начинает в нетерпении двигаться, насаживаясь на меня, но я крепко обхватываю ее бедра и задаю темп, резко двигаясь снизу.

– Сегодня, моя хорошая, я доставляю тебе удовольствие. Тебе остается только расслабиться и принять все то, что я с тобой сделаю.

– С удовольствием, любимый, – простонала прямо мне в губы Таня, закатив глаза при очередном глубоком толчке.

И я схожу с ума, смотря на то, как Таня, закрыв глаза, откинув голову, громко стонет мое имя при каждом толчке. Она сама ускоряется, расцарапывая мои плечи в кровь. Пусть! Я готов отдать ей всего себя на растерзание, лишь бы больше никогда не видеть ее слез. Лишь бы она была рядом.

Таня сжимает меня изнутри все сильнее, я чувствую приближение ее оргазма и ускоряю темп. Два толчка, и она рассыпается на миллиарды осколков, выгнувшись и застыв в немом крике. Финиширую буквально за ней лишь от вида того, как она кончает.

Обнимаю свою девочку двумя руками и прижимаю к себе, как будто она куда-то может исчезнуть.

– Сережа, я сейчас задохнусь, – стонет Таня, пытаясь ослабить хватку.

– Прости, больно? Все в порядке? Как ты себя чувствуешь? Я не перегнул, все же…

– Тормози, Новиков. Дай прийти в себя, – бормочет Таня, удобнее устраиваясь на моем плече.

Слегка приобнимаю ее, второй рукой перебирая волосы. Я счастлив. Просто от того, что спустя столько дней разлуки имею возможность касаться своей женщины, ощущать, как ее сердце бьется, слышать ее неповторимый запах…

– Ты невероятно красиво кончаешь, Таня…

– Ты уже однажды мне говорил это. Повторяешься, Сережа, – проворчала моя девочка с лукавой улыбкой. – Или склероз вместе с пенсией подкрались незаметно?

Счастливо смеюсь. Как же хорошо, что Таня – это Таня, которая не даст расслабиться ни на минуту и не лезет за словом в карман. Потому что я полюбил ее именно такую: яркую, живую и непосредственную.