— Ты… потрясающий! — пробормотала Габи, не расслышав толком, что он ей сказал.

Марк довольно хмыкнул.

— Рад, что взволновал тебя. Ты тоже выглядишь неплохо, когда с тебя стянешь одежду.

Губы ее приоткрылись, когда его тело начало откликаться на ее взгляд. Габи покраснела, а он расхохотался, — Для тебя все так просто? — Габи отвела от него глаза.

— Естественно, вот и все, — парировал Марк. Он оделся, только не застегнул рубашку, и присел на край кровати. — Ты была шокирована? — мягко спросил он, обращая к себе ее лицо.

— Немного… — с запинкой ответила Габи.

— Ты и не то увидишь, когда я в первый раз овладею тобой, — глубоким, мягким голосом сказал он. — Ты ведь только начинаешь понимать, что такое настоящая близость.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я чувствую себя такой дурочкой. Слишком засиделась в девичестве и совершенно непросвещенная, — попыталась объяснить она.

— Я просто в восторге от твоей непросвещенности, богатая маленькая девочка, — с медленной улыбкой сказал Марк. — Представляю, как ты будешь шокирована в скором будущем. Совсем растеряешься.

— Если то, что ты уже делал со мной, хоть сколько-то намекает на то, что будет, я думаю, мне хватит ума не пугаться, — ласково сказала Габи. — Когда ты начинаешь ласкать меня, я теряю голову.

— Я и сам теряю голову, — прошептал Марк и, наклонясь, прижал губы к выступающим под тканью пижамы твердым соскам.

Габи тихо застонала, засмеялась и притянула его голову к своей груди.

— Тебе приятно?

— Очень, — шепнула Габи, пряча лицо в его волосах. — И всегда было приятно, даже когда я была слишком юной, чтобы понимать, отчего я начинаю вся пылать.

— Я был самым первым мужчиной, который ласкал тебя так? — спросил он, поднимая свою темноволосую голову. — Самым-самым первым?

— А я никому больше и не нравилась. Мальчишки считали меня очень тощей и очень застенчивой.

— Дураки, — презрительно бросил он, а глаза его сказали ей, какого он сам о ней мнения.

— Когда мы с тобой встретились, у меня и груди еще не было, — напомнила Габи.

— Была, — возразил он и легонько погладил обеими руками ее груди. — У тебя были маленькие изумительные грудки, и я так любил трогать их. Нежные, маленькие груди.

— Потрогай их, — вкрадчиво попросила Габи, и ее пальцы потянулись к застежке пижамы. — Марк, прикоснись ко мне, — вдруг охрипнув, взмолилась она.

— Тогда расстегни пижаму, — тихо сказал он. — Покажи мне себя.

И она расстегнула, ни секунды не колеблясь, не стесняясь, потому что это была любовь, Марк был единственным мужчиной, который ее когда-то так страстно ласкал, которому она принадлежит.

Она откинула полы куртки с высоких, упругих грудей. Марк помог ей опустить рукава, и теперь она открылась его взгляду, нагая до самой талии.

Она повернулась к нему, изогнувшись на прохладных простынях, и почувствовала, как в ней все сильнее разгорается жар желания.

— Ты хочешь меня, малышка? — спросил Марк, не отводя от нее глаз.

— Я вся пылаю, — призналась Габи. Она дрожала.

Его руки обхватили ее за талию, заскользили по бокам, и она замерла в его руках.

— Хорошо, Габи! Я не хочу, чтобы ты мучилась, — прошептал он.

Он поднял ее, изогнувшуюся, к своему рту, и от первого прикосновения его влажных, теплых губ к ее налившимся грудям Габи вскрикнула.

Марк пробормотал что-то, чего она и не услышала, губы его плотнее прижались к ее груди, он забрал сосок в рот и стал нежно его посасывать. Габи обеими руками вцепилась в его густые, прохладные волосы и стала притягивать его еще ближе к себе, но он вдруг оторвался от нее и встал с кровати.

Марк повернулся к ней спиной, он дрожал и дышал прерывисто и учащенно. Потом провел рукой по волосам и, подойдя к зеркалу, стал неверными пальцами застегивать рубашку и завязывать галстук. Габи беспомощно лежала на кровати, сердце ее колотилось так, что ей казалось, она оглохнет от его стука.

— Еще немного, и это бы случилось, — сказал Марк не то с сожалением, не то с раскаянием. — За эти годы ты стала еще обольстительнее. Невозможно поверить, что ты все еще девушка.

— Ты единственный мужчина, которого я когда-либо хотела, — ответила Габи. Она стала натягивать пижамную куртку, скривившись от боли, когда влезала в рукав раненой рукой.

— Ну да, я знаю. И от этого робею, — сказал он вдруг, к ее удивлению. — Хочешь принять таблетку от боли? Врач из «Скорой помощи» дал мне что-то.

— Я бы приняла, но только если ты будешь где-нибудь поблизости. Стоит мне принять лекарство, как я впадаю в какое-то странное состояние.

— Конечно, я буду рядом, — мрачно сказал Марк. — Я ни на минуту тебя не оставлю, пока все это не разрешится. Все, что нужно, я буду делать по телефону. Сейчас принесу тебе таблетку.

Завязывая на ходу галстук, Марк пошел в гостиную. Габи проводила его полным обожания взглядом, но, когда он вернулся в спальню, опустила глаза. Она не хотела показывать ему, как безумно любит его. Он-то просто хочет загладить свою вину, напоминала себе Габи. Несмотря на его нежность, она не должна об этом забывать. Иначе это будет настоящий ад — когда все кончится и она снова останется одна. И тогда уж ее одиночество продлится до конца ее жизни. Джо был единственным звеном, соединявшим ее с Марком, и теперь, когда Джо нет, не будет и ниточки, которая бы протянулась между ними. Ее ждет тоскливое одиночество. Без всякой надежды… Габи закрыла глаза. Ей не хотелось представлять себе все это, особенно сейчас. К тому же сейчас ее больше тревожило другое: как ей остаться в живых, если за ней охотится профессиональный убийца?

Глава 14

Одежды у Габи не было никакой, но Марк выдал ей джинсы, которые, как видно, принадлежали какому-то мужчине более мелких габаритов — к примеру, такому, как Джо, — и белую майку. Габи завернула штанины, а что касается майки, то только опыт топ-модели позволил Габи игнорировать ее слишком глубокий вырез. Она заимствовала у Марка