детям нужно было сделать только одно — отдавать свою кровь Кейджу и поклясться отдать ему свои души, когда придет время вернуться в Великую Тьму.

Но четверо не захотели. Пораженные жадностью, они хотели всего для себя. Ало, Синь, Руус и Насри заключили Кейджа в тюрьму на скале рядом с Великой Тьмой и украли его силы для себя, объявив себя Богами вместо него. Они обманом заставили человечество поверить, что они являются силами, стоящими за чудесами света, и купались в ложной славе, которая была им дарована.

Однако во́роны, переправляющие души в Великую Тьму, нашли Кейджа и признали его таким, какой он есть. В обмен на глаз и ухо во́роны освободили Кейджа, и он вернулся в мир. Он обнаружил, что только эгрилы сохранили свою веру в него. Только они отвергли Ложных Богов. У других народов он забрал свои дары и оставил их на произвол судьбы, пока не придет время расплачиваться за их недостатки. Пока не настанет время Секановари, Последней Войны, когда весь мир снова вернется в Великую Тьму.

— Итак, вот куда ты исчез.

Дарус поднял глаза и увидел, как Скара проходит через дыру в стене, которую он проделал, когда они штурмовали комнату. Не та, кого бы он хотел видеть. Неужели она никогда не оставит его в покое?

— Похоже, ты повеселился, — сказала она. — Но мне немного обидно, что ты не пригласил меня с собой. Мне было совсем одиноко в замке, пока я тебя ждала.

Дарус вздохнул, закрыл книгу и убрал ее в карман. Теперь не будет ни мира, ни умиротворения. Он улыбнулся, но даже не попытался притвориться, что это искренне:

— Скара. Как приятно тебя видеть.

— Ты его поймал?

Дарус махнул рукой:

— Сейчас они проверяют тела.

— Но он здесь?

Клянусь Кейджем, она разозлила его своими намеками:

— Неужели это выглядит так, что мы позволили кому-то сбежать?

Она приподняла бровь, притворяясь, что не впечатлена.

— Надеюсь на это... после того, как он сбежал от тебя в замке… Мне бы не хотелось, чтобы ты снова его потерял. Не говоря уже о девчонке. — Скара взмахнула топором.

Дарус вскочил на ноги:

— Это не моя вина. Этот идиот Лариус двинулся слишком рано — вопреки моим четким приказам. Если бы он нам не был нужен, его голова была бы сейчас где-нибудь на пике.

— Конечно, брат. Конечно. Очевидно, не твоя. Я уверена, что все с этим согласятся. А если нет... Ну, какое это имеет значение? Если у тебя теперь есть Аасгод и девочка, Рааку будет доволен.

Если. Скаре не нужно было уточнять. Нет ничего более губительного для карьеры человека, чем неудача. Он наблюдал, как солдаты проверяют тела, лицо за лицом. Скара его достала — посеяла маленькое зернышко сомнения. Клянусь яростью Кейджа, как же он ее ненавидел. Если ни одно тело не окажется Аасгодом, семя прорастет. Рааку не простит. Его наказание будет...

Дарус вытащил свою дубинку и сжал рукоять, стараясь сохранять спокойствие. Солдаты почти закончили проверять комнату.

— Возможно, его тело где-то под обломками? — Скара пнула камень. — Будем копать?

Сука. Дарус испытывал искушение использовать на ней дубинку. Положить конец его страданиям. Но нет, он не мог этого сделать. Ещё нет.

Солдат вернулся.

— Сэр. Простите, сэр, но, похоже, маг и девочка от нас ускользнули. — На этот раз его приветствие было более дрожащим.

— О, дорогой. — Скара хихикнула.

— Черт! — Он хотел кого-нибудь убить. Он впился взглядом в Скару. Он бы с удовольствием убил ее.

— Я предупреждала тебя, Дарус — ты слишком вспыльчив.

— Не испытывай судьбу, сестра, — сказал он. — Они не могли уйти далеко. Пока нет. Он указал дубинкой на солдата. — Ты! Выводите всех. Начинайте прочесывать улицы. Разнесите город на части, если понадобится. ИДИ!

Никому не нужно было повторять дважды. Они выбежали из комнаты, стремясь ему угодить.

— Они найдут его, брат, — сказала Скара, на этот раз мягче, без тени юмора. Она знала, что ее карьера была связана с его.

— Конечно. — Дариус кивнул. Однако он не хотел рисковать. — Я попрошу разрешения использовать Киориу.

Скара оживилась:

— Тебе придется сказать, почему.

— Я скажу, но признаюсь не во всем.

Скара на мгновение замолчала, затем положила руку ему на плечо:

— Мы их найдем.

Ее сочувствие было хуже, чем злорадство. Почему Кейдж счел нужным наказать его такой сестрой?

Он вылетел из здания. Наступила ночь, было очень холодно, и улица была пуста, за исключением четырех солдат, стоявших на страже. Они вытянулись по стойке смирно, когда увидели его. Мудрый ход. Он чувствовал потребность в крови.

После того, как он отправит запрос на Киориу, он спустится в камеры за́мка и найдет кого-нибудь, кому можно будет пустить кровь. Это он, по крайней мере, заслужил. Не было ничего лучше боли, чтобы поднять ему настроение. Ничего.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

22

Тиннстра

Айсаир

Свет упал на лицо Тиннстры, разбудив ее. На мгновение она была сбита с толку. Она не узнала ни комнату, ни кресло, в котором сидела, подобрав ноги. Затем ее пронзила боль в голове и избитом теле. Даже сидеть было больно. Затем она увидела Зорику, спящую под грудой одеял, рядом с ней — Аасгода, и все воспоминания вернулись. Гостиница. Королева Джии и Лорд-маг. Все мертвы. Следом пришел страх, смешанный с болью.

Вчера ночью ей удалось затащить Аасгода наверх, перевязать его раны полосками ткани, которые она нашла на кухне, а затем уложить его в постель. Девочка цеплялась за кровать Аасгода, слишком напуганная, чтобы оставить мага, и отказывалась спать, но, в конце концов, изнеможение не оставило ей выбора. Тиннстра положила ее рядом с магом и укрыла одеялами.

Каждая часть ее тела нестерпимо болела. Она дотронулась до головы, чувствуя, как запекшаяся кровь скрепляет ее рассеченный лоб. Ей повезло, что она не лишилась скальпа. Даже после промывания раны прошлой ночью порез было не скрыть. Она зачесала волосы вперед в надежде, что этого будет достаточно, что никто его не заметит. Вида таких ранений, как у нее, было бы достаточно, чтобы кто-нибудь сообщил о ней...

Черепам!

Тиннстра мгновенно вскочила на ноги. Она бросилась к окну, чтобы выглянуть на улицу, молясь, чтобы они не окружили гостиницу, пока она спала. Слава Четырем Богам. Черепов нигде не было видно. Ночью выпал снег и