Не знаю, что именно заставило его так сделать, но архитектор подскочил с кресла и вытянулся по стойке смирно, гаркнув:

— Успеем, ваше величество!

Глава 20

Вечерняя прогулка с Юки — это уже почти традиция. Меняются только обстоятельства: либо в паланкине по пляжу, либо — как сейчас — на машине до Поселения и дальше пешочком вдоль улиц. Без охраны, если не считать таковой плетущихся в паре сотен метров КГБшников — больше для слежки приставлены, полагаю. Политика — изначально я просил охрану снять совсем, но в ходе торгов пришлось согласиться на вот таких вот спутников. В итоге довольны все — и я, и Жириновский. Юки не в счет — ей нравится гулять под охраной, так она чувствует себя важной. А еще ей не понравилась манга:

— Андрей-сама, я крайне разочарованна в японцах вашего мира. Почему у них на уме только похоть, дебильные шутки и странные боевые искусства? Роботы, впрочем, выглядят весьма внушительно — когда человечество, благодаря вашим усилиям, Андрей-сама, выйдет на новый уровень развития, нам обязательно нужно построить несколько таких для почетной стражи нашего дворца. Ничего, когда миры объединятся, мы, истинные японцы, быстро вернем этим испортившимся подделкам честь.

Жители Поселения, получив рекомендации приостановить строительство в связи с ожиданием генерального плана, гуляли по залитым закатным солнышком улицам, собирались во дворах тех домов, что уже построены и конечно же развлекались — в основном старым добрым самогоном: из метафруктов он получается крепкий, вкусный и даже частично полезный — изначальную пользу сырья никаким брожением и перегонкой не испортить. Но этиловый спирт есть этиловый спирт со всеми вытекающими. Похмелье снимает все тот же «состав номер два». Во житуха настала — ешь от пуза, пей сколько влезет, и никаких проблем от таких излишеств не возникает.

День за занятиями пролетел незаметно — помимо курсов «актерского политического мастерства», меня учили экономике и риторике. Последняя мне понравилась больше всего: первые полчаса я пытался убедить учителя в том, что жуки — это хорошо, а оставшуюся половину урока доказывал противоположную точку зрения. Методика еще средневековая, так в Европе готовили толковых священников. Ну и другим полезно — соображалку прокачивает.

— Давайте, мужики, за Жириновского!

— Люда, смотри какую юбку на складе ухватила!

— Я на шахту поеду, там золотом платят.

Последний голос мне был знаком, равно как и домик, из открытого окна которого он доносился — окраина района «Липки», здесь живут Валентина и ее отец.

— Скатертью дорога! Недели не прошло, а ты опять сбегаешь! Зачем возвращался? Мне и без тебя хорошо было!

Дверь дома хлопнула, и по крылечку во двор сбежала одетая в белое с узорами-ромашками летнее платье Валентина, яростно размазывая по лицу слезы. Видя такое проявление слабости, Юки презрительно фыркнула.

Жалко Вальку.

— Привет, — остановившись, поздоровался я.

— Тебя еще не хватало, — буркнула та и попыталась уйти за дом.

— Как ты смеешь так разговаривать с хозяином? — настиг ее спину вопрос Юки.

Девушка обернулась и смерила японку уничижительным взглядом:

— Не знаю как у вас, принцесс, а у меня хозяев нет и не будет!

— Дворняга совсем утратила чувство ранга! — притворно ужаснулась Юки, изящно прикрыв рот ладошкой.

Сколько тысяч часов нужно учиться, чтобы двигаться вот так? Красиво, конечно, но…

— Юки, ты забыла мой приказ? — спросил я.

— Простите, Андрей-сама! — моментально включив пай-девочку, поклонилась она.

— Нравится командовать этой шлюхой? — неприязненно посмотрела на меня Валентина.

Это уже прощать нельзя. Пойду Зинаиде Матвеевне пожалуюсь, пусть хворостиной по заднице отходит — не самому же мне Валентину карать? Она же девочка. Проблему, как ни странно, решила сама Юки:

— Просто ты завидуешь тому, что как женщина я лучше тебя во всем! Называя меня «шлюхой Древнего», ты только признаешь мои достижения! И что плохого в том, чтобы подчиняться такому мужчине? — обвила мою руку, прижавшись всем телом.

— Валька, ну-ка домой! — появился на крыльце Тимур. — Простите ее, — обратился к нам.

— Ты мне больше не отец! — приложила его Валентина и ломанулась в противоположном нам направлении, перемахнула через забор, прямо в полете перекинувшись в боевую форму и растворившись в руинах.

— Платье-то новое совсем было, — вздохнул Тимур. — Я поговорю с ней, — пообещал мне.

— Я в семейные дела не лезу, но ехал бы ты лучше на шахту, — не выдержал я.

Мужик игранул желваками и ушел в дом. Нет, так не пойдет — этот карнавал пора прекращать. Обернувшись к охране, я скомандовал:

— Проследите, чтобы Юки добралась до дома.

— Что-о-о? — возмутилась девушка.

— Иди домой, Юки.

Высвободив руку, я оттолкнулся ногами от асфальта и одним прыжком перемахнул двор Валентины и побежал вдоль руин, перемахивая через корни деревьев, камни и ошметки асфальта и ориентируясь по обонянию. Я видел, какую скорость могут развивать оборотни в боевой форме, но для меня нынешнего она никчемна.

Вокруг мелькали увитые джунглями руины, а я думал о том, что мне раньше и в голову не приходило. Наложница? Какая нафиг наложница⁈ Вот эта избалованная, хитрая, ничего ко мне кроме совершенно варварского — и она еще называет «варварами» моих соотечественников! — поклонения не чувствующая кукла — женщина, с которой я собрался жить и строгать детей? Что с тобой, Андрей? Это же полный мрак! Перевоспитание? Хрена с два — в шестнадцать лет характер человека уже сформирован, и это не считая того, что девушки взрослеют быстрее. Все, чему я могу ее «научить» — это притворяться и давить лицемерные улыбки. Последние у Юки прекрасно получаются, но я же вижу гораздо больше обычного человека. Именно поэтому я и не ходил к ней по ночам — ей оно нафиг не надо, а я не настолько циничен, чтобы довольствоваться подчинением.

К черту — пусть валят в свою Японию. С чего я вообще взял, что это для них верная смерть? Я же Древний. Я — выше их фашиствующего Императора, и мое слово — закон, потому что подкреплено непреодолимой силой. Да я их сраную Японию зачищу чисто ради того, что бы не чувствовать мук совести за склонение Юки и Сакуры к суициду. А «муки» будут обязательно — у меня привязчивый характер, и мне сложно сжигать мосты. Ничего, я обязательно этому