Не меньшие амбиции испытывал и его духовный наставник, выходец из ролланских земель, старый волхв Никифор, прибывший в Изорск вместе со своим бывшим воспитанником. Местные жители ещё крепко держались за своих старых Богов, несмотря на грозные приказы из столицы. Старый волхв надеялся изменить эту ситуацию. Он рассчитывал основать здесь новую скинию Светлого Духа, обратив изорчан в новую веру, и, разумеется, возглавить её.

Вспоминая былое, Григор невольно усмехнулся. Ох уж эти юношеские благие устремления! Как часто они разбиваются о стену суровой реальности.

Прибывшего из столицы новоявленного князя изорского, городские старшины встретили весьма недружелюбно. По началу и вовсе не хотели пускать в город, демонстрируя своё несогласие с этим назначением. Земли эти не так давно были подчинены и обложены данью. И местные старейшины всячески старались сохранить остатки своей вольницы. Они требовали, чтобы князем стал кто-нибудь из представителей местных знатных родов. Но Велимир был неумолим и прислал на княжение своего сына. Это окончательно закрепило бы зависимость местных земель от Святограда.

Тогда старейшины пошли на открытый саботаж и закрыли для Григора ворота городского детинца, где должна была располагаться княжеская резиденция. Мощный детинец и был собственно городом. Окружавшая его территория была по сути просто огромным торгово-ремесленным посадом. Небольшая дружина, сопровождавшая князя, не могла взять город силой. Пришлось разбивать походный княжеский лагерь прямо под городскими стенами, среди дворов ремесленников и купцов.

Дальше – ещё хуже. Волхв Никифор и прибывшие с ним послушники рьяно взялись за дело. При княжеской поддержке они развели такую бурную деятельность по обращению местных жителей в новую веру, что явно перегнули палку. И это дало формальный повод местной оппозиции.

Подстрекаемые старейшинами, ревнители старой веры, при поддержке горожан, устроили настоящий бунт. Начались смертоубийства, погромы и бесчинства. Изорчане стали избивать тех, кто перешёл в новую веру, а их дома поджигать. Вину же за пожары и убийства быстро переложили на пришлых святоградцев. В итоге всё переросло в настоящее восстание против власти Святограда и его удельного правителя, назначенного Каганом.

Положение было очень опасным. Юный князь, со своими сторонниками вынужден был бежать из города и укрепился в одном из ближайших сёл. Распалившаяся городская чернь требовала немедленного уничтожения «гнезда скверны». Народ разбушевался не на шутку. Силы били слишком не равны. Многие советовали Григору возвращаться в столицу и просить помощи у Кагана.

Григор колебался. Начинать своё княжение с жалобы в далёкий Святоград, означало показать суровому отцу свою беспомощность и неспособность самостоятельно разобраться с местной ситуацией. Юный князь не смалодушничал и проявил твёрдость. Пришлось идти на компромиссы и вести долгие и трудные переговоры.

Помогло и то, что местные старшины сами испугались таких масштабов восстания, которое нарастало, с каждым днём, будто снежный ком. Начавшись, как стихийный протест против новой веры, оно быстро переросло в освободительное движение от власти Святограда и его Кагана. Страшась неминуемой кары сурового Велимира и боясь окончательно потерять контроль над ситуацией, местная знать вынуждена была пойти на попятную. Зачинщиков бунта повязали и кинули в поруб, а к князю отправили повинную делегацию с предложением взять богатую виру за убитых и покалеченных, а после «забыть обиды и жить в мире».

Григор великодушно всех простил и не стал сообщать в столицу о бунте и восстании. Что сразу значительно упрочило его авторитет. Старейшины, наконец, его приняли и даже согласились за городской счёт отстроить новые княжеские хоромы, взамен сгоревших. Новый правитель сам не захотел жить в тесном городском кремле. Это была по сути просто крепость внутри города, малопригодная для нужд княжеской резиденции. Так что, двор его поставили в самом центре, аккурат напротив детинца.

С тех пор прошло уже почти два года. Много воды утекло в местной реке Журинке. Князь повзрослел и возмужал. Обустроил себе знатный терем на живописном берегу реки. При местной скинии открыл больницу и даже бесплатную школу грамоты для детей. Изорский люд проникся к нему уважением за его справедливость и учёность. С городскими старшинами тоже удалось окончательно поладить настолько, что они даже стали предлагать повзрослевшему князю на выбор целый ряд невест из местной родовой знати. Всё шло хорошо. Только в вопросах веры дела обстояли до сих пор неважно. Большинство местных оставались идолопоклонниками и крепко продолжали держаться старых обычаев, к большому огорчению волхва Никифора.

Скорбные вести и грамота старшего брата нарушили весь размеренный уклад жизни молодого князя, сложившийся в последнее время. Григор не испытывал каганских амбиций и не рвался править Святоградом. Его вполне устраивал его небольшой изорский удел, где у него постепенно всё налаживалось лучшим образом. Отца он любил и, в отличие от старших братьев, никогда ему не перечил. Потому пользовался его поддержкой и защитой. Не в меру агрессивных соседей в округе тоже не наблюдалось, а степняки в такую глушь не забирались. Так что, у него не было проблем.

Теперь же отца не стало. А проблемы появились. Новый государь требовал его к себе в стольный град, бурливший политическими страстями. Надо было срочно посоветоваться с Никифором и начальником его дружины кметом Брячеславом, которого он недавно назначил своим боярином и местным воеводой. За ними уже послали. Оставалось немного подождать.

Внезапно внимание князя привлекли громкие крики и шум, доносившиеся с улицы:

- О Боги! Смотрите, смотрите, это ведуны-кудесники, - кричали дворовые мальчишки, - Настоящие! Сюда идут. Они, колдуны. И разные чудеса способны творить!

* * * * *

Глава 33

Глава 33.

- Вот и весь мой рассказ, светлый княже. Благодарю за угощение, - Благояр поднялся из-за стола, - Домочадцы твои, слава Светлому Духу, все живы и здоровы. И сёстры, и меньшой братишка. Велели тебе кланяться, несмотря на отцову опалу.

После этих слов, Благояр внезапно запнулся и