воздухе. Пламя выстрелов высветило чёрную огромную фигуру с занесённой над головой рукой. Отталкиваясь ногами от рыхлого песка, разведчику удалось встать. Его покачнуло, он выпрямил спину, глазами ища врага. И в это время тот прянул из темноты, как чёрная молния. На её кончике мелькнуло широкое, немного несуразное лезвие десантного ножа. Епифан почувствовал удар в грудь, откинулся назад, поддёрнул автомат к голове противника и нажал спуск.

После этого он склонился, выпустив оружие и щупая рукой место удара. Сыро, кровь пошла. Разведчик откашлялся, сплюнул на ладонь, вроде слюна белая. Ладно, некогда. Епифан быстро скинул с себя куртку, гимнастёрку, увидел на белой коже широкий надрез. Кровь из него почти не шла, но рана тихонько оплывала. Вытащив из кармана куртки перевязочный пакет, разведчик туго забинтовал грудь, потом бросился к месту, где лежал Игорь. Тот был мёртв, обе пули пробили сердце.

Вскоре он стоял на берегу, держа в руках планшетки — свою и напарника. Замешкавшись на секунду, решая на чём ехать, выбрал вражеский катерок. Накинув куртку, Епифан сел на место рулевого, нащупал ключ зажигания, крутнул его. Зарокотал мощный движок. Задний ход, и моторка не спеша отошла от берега, руль вправо, так, берег стал параллельно борту. А чего думать, врубаем фонари! На судах викингов знают, что здесь свои, с коньяком и бабами, решат, что куролесят. Рычажок на передний ход, газ полный! Шум мотора разнесся над заливом, отразился от берега и задрожал в ночи. Катер, выйдя на глиссер, оставляя за собой пенную быстро пропадающую борозду, умчался вслед за световой дорожкой фонарей на запад, вдоль полуострова Святой Нос.

Монотонное рычание мотора усыпляло. Разведчик, чувствуя, что отключается, приостановил ход, правой рукой схватился за борт покрепче, навалился на него и ладонью левой зачерпнул прохладной воды. Плеснул ею в лицо, посвежело. От движений, хотя и осторожных, в груди зажгло. Левая рука непроизвольно дёрнулась к ней, но Епифан смог остановиться. Нельзя смачивать рану, нельзя, кровотечение усилится. Он глянул на часы, идёт около часа, недалеко и база. Голова закружилась, разведчик зарычал, концентрируясь, и отжал рычажок газа до полного. Нос катера поднялся, и он, разрезая тёмную воду, понёсся дальше.

Несмотря на окатившую голову и тело слабость, Епифан смог сориентироваться и вывел трофейную моторку к стану флотилии. Едва катер ткнулся в берег, в него прыгнули насторожённые, готовые к бою бойцы. Ослабевший разведчик улыбнулся, напрягся, заглушил двигатель и свалился с кресла.

— Жить будет? — Скоробогач смотрел, как над распростёртым на брезенте Епифаном колдует доктор. На них падал осторожный свет фонарей, подвешенных на ветках сосен.

— Ну тут трудно сказать, — пробурчал тот, не поднимаясь. — Ранение проникающее. Есть внутренние повреждения, хотя кровопотеря не очень большая.

— Ладно, — Никита Иванович с силой выдохнул. — Остаёшься с ним. Мы пошли. Лечи как следует парня!

Обиженный сомнениями в его компетенции врач буркнул что-то оскорбительное в ответ, но Скоробогач уже шагал к берегу.

— У наших ушки на макушке, лишь солнце осветило пушки, и леса синие верхушки, и наши тут как тут, — продекламировал он, подойдя к своей моторке.

— Хороший стих, — одобрил высказывание командира его помощник Аркадьич. — Твой?

— Нет, это Пушкин написал, поэт-негр триста лет назад, — Скоробогач пожал плечами. — Вроде чёрный, а белых не резал. Его, правда, потом расстреляли. Он документы какие-то потерял, что ли. Дикие времена были. Совсем как сейчас. Ну ладно, поехали.

Судя по меткам на картах разведчиков, вторым от берега стоял тот самый «Вулверин», боевое судно типа корвет. Командир считал его самым опасным кораблём и самым нужным трофеем. На его захват он выделил две лодки и баркас, четырнадцать человек. На остальные суда приходилось по четыре-пять бойцов. Кроме того, два баркаса Скоробогач выделил для захвата посёлка — шестнадцать человек. Но сперва они должны были зачистить берег.

Выдвинулись в самую темень, около трёх утра. Шум моторов на воде укрыть невозможно, поэтому флотилия шла на полном ходу. Через час, когда уже посветлело, моторки вышли к вражеским судам.

К «Вулверину» подскочили с двух сторон. Бойцы, как белки, взлетели вверх по якорной цепи, и болтавшемуся за бортом штормтрапу. Вася Дизель с ещё одним механиком — Вованом, бросились вниз, в машинное отделение. Через десять минут ключевые позиции на судне были под контролем. Двух спящих в штурманской каюте возле командной рубки корвета спеленали без всякого шума. Вся операция по захвату всех судов прошла без единого выстрела. Везде вахтенные, а их было по двое на каждом корабле, дрыхли без всякой опаски.

Пленных моряков, очумело глядевших на непонятно откуда взявшихся бойцов, быстро свезли на берег. Скоробогач распорядился начать осмотр посёлка. Усть-Баргузин когда-то давно был туристическим раем, и здесь находилось полным-полно турбаз и пансионатов. Все эти здания надлежало проверить. В свете начинающегося дня бойцы врывались внутрь, быстро вязали сонных врагов. То тут, то там слышались короткие очереди, это те из викингов, кто быстрее всех пришёл в себя, пытались сопротивляться. Снайпер Вова по прозвищу Два Патрона вместе с напарником Лёхой Слоном забрались на крышу самого высокого здания посёлка и контролировали обстановку. Иногда оттуда звучал резкий выстрел винтовки Драгунова, и кто-то из шустрых викингов, выскочивших из домов, падал навзничь.

В центре Усть-Баргузина обнаружился сколоченный из огромных сосен памятник Конану. Возле его подножия лежали несколько трупов, здесь были мужчины, женщины, буряты и светловолосые.

— Всё ясно, почему нам повезло, — Скоробогач осмотрел мёртвых. — У викингов праздник был какой-то. Принесли жертвы своему богу и начали пировать.

Действительно, все без исключения пленники, даже вахтенные на судах, были в похмельном виде. Ближе к полудню командир подвёл итоги налёта. Захвачено четырнадцать судов, все, кроме одного, исправны и на ходу. Среди них корвет «Вулверин», два танкера с дизельным топливом и бензином, правда, полупустые, пловучий госпиталь (вот Татаринов обрадуется), четыре боевых судна с мощным пушечно-пулемётным вооружением, два корабля, набитых боеприпасами, и четыре сухогруза со снаряжением, обмундированием и продуктами. Кроме того, на берегу нашлись пять здоровенных ангаров из гофрированного железа, доверху наполненных разнообразными припасами.

Также бойцы наткнулись на тюрьму. Кирпичное здание с решётками на окнах, где содержались тридцать четыре арестанта. Ими оказались жители байкальских посёлков, приберегаемых викингами для жертвоприношений. Люди плакали,