— Так, погоди. Тень в прошлое? То есть он… гм… подстраивает под себя предысторию? Ты это хочешь сказать?

— Да, что-то в этом роде.

— Но, блин, как так? Причина же путается со следствием!

— Ну, это ведь не школьная геометрия, где всё линейно и просто. Тут многомерность. Есть математическая модель, которая всё это объясняет, но для меня она слишком сложная. Я же не математик.

Алексей выключил телевизор, чтобы не отвлекаться, поскрёб в затылке и попытался осмыслить новые факты:

— Ладно, узел отбросил тень из семьдесят восьмого и повлиял на прошлое. А насколько эта тень длинная? Ну, проще говоря, с какого момента в прошлом наш мир стал отличаться от вашего?

— Если хочешь, сам почитай в сети, я включу компьютер. Или в бумажной книге — у меня тут по истории много всякого. Вон, на полке.

— Почитаю, конечно. Но для начала скажи коротко, своими словами. Чтобы я представлял хотя бы, от чего мне отталкиваться.

— Дай мне минут пять-десять тогда. Я в сеть загляну, уточню там пару моментов. Будет нагляднее.

Она села за компьютер, а он отправился в душ. Прохладная вода окончательно привела его в чувство; ночная муть развеялась в памяти без остатка. Когда он вышел, Анна вручила ему рубаху из тонкой джинсовой ткани:

— Это моего брата. Должна, по-моему, подойти. Рост примерно такой же.

— Ага, спасибо. Теперь давай свою лекцию.

— Я кратенько, со шпаргалкой.

Она вернулась к компьютеру, и Алексей, взяв стул, сел с ней рядом.

— В общем, смотри, — сказала она. — Если вспоминаем сравнительно недавнее прошлое, то делим его на десятилетия, так ведь? Подсознательно и сознательно. А если прошлое давнее, то делить будем на века. Ну и, соответственно, информационные волны пойдут со столетним шагом. Вот отсюда и пляшем.

— Гм. От встречи генсеков — минус сто лет? Это и будет нужная дата?

— Правильно. Тысяча восемьсот семьдесят восьмой год. Событий там было много, но ключевое для нас — Международный геологический конгресс. Прошёл впервые в истории. В Париже заседали геологи из двадцати трёх стран. Вот это и было первым крупным событием, где обнаружились расхождения между вашей веткой и нашей.

— Конгресс геологов? Вполне рядовое мероприятие, как по мне.

— Не скажи. Геология — это полезные ископаемые. Основа промышленности. А на конгрессе обсуждали унификацию карт, названий и терминов. Очень важный момент для международных проектов.

— Ну, если в этом смысле, то да.

— Российские геологи там тоже участвовали. Но в вашем мире — не так активно. А вот у нас Горный департамент послал в Париж официальную делегацию. И та в итоге добилась, чтобы следующий конгресс прошёл в России. А не в Италии, как у вас. Различия между ветками начали нарастать.

Алексей прикинул расклад:

— На вашей ветке кооперации между странами пошла лучше?

— Грубо говоря — да, хотя там всё в комплексе развивалось. Одно тянуло за собой другое. Для иностранцев, которых пригласили в Россию на следующий конгресс, решили организовать экскурсию по Уралу. Всё это курировалось правительством, выделялись большие деньги. Железную дорогу начали ускоренно расширять, первую в регионе. Её только что достроили, как раз в семьдесят восьмом — из Перми в Екатеринбург.

— А в нашей реальности такой экскурсии не было?

— Была, но на шестнадцать лет позже и при других обстоятельствах. А у нас её подготовка шла ещё при Александре Втором. Он лично проявил интерес. Активнее стал общаться с учёными и промышленниками. И, может, как раз поэтому экономические реформы пошли быстрее. Я понимаю, что в моём изложении всё это слишком прямолинейно выглядит и топорно. Почти как в комиксе. Но чтобы убедительно изложить, нужна как минимум диссертация, а не двухминутный рассказ.

— Ну, общее направление я понял, надеюсь. Хотя вопросы остались. Ты говоришь — реформы ускорились при царе. Но революция-то у вас произошла всё равно? Иначе откуда взялся Союз?

— Буржуазная революция у нас случилась намного раньше, потому что капитализм развивался бурно. А потом и социалистическая. Причём обе — без крови. Тем более что международная обстановка была к тому моменту спокойнее, чем у вас. Глобальный кризис был тоже, но не перерос в побоище. Удержались на грани.

— Надо же…

— Да, вот так. Но я ещё раз подчёркиваю — не ищи тут слишком явных причинно-следственных связей. Конгресс геологов — это не пресловутая бабочка, которая спровоцировала вал изменений. Это скорее первая веха, где изменения стали чётко заметны. Самая глубокая точка в прошлом, где мы можем отследить тень из будущего.

— Блин! Ну, ты загрузила.

— Сам напросился.

Она выключила компьютер и встала из-за стола:

— Пойдём. Пора встречать Настю.

Они вышли из квартиры. Спускаясь в лифте с хромированными стенами и чисто вымытым зеркалом, Алексей вдруг припомнил:

— Кстати, про тысяча восемьсот семьдесят восьмой. Не знаю, как тут у вас, а у нас на ветке в этот году Минводы были основаны. Тоже эхо из будущего? Или чистое совпадение по принципу «иногда банан — всего лишь банан»?

— Не знаю. Может, и эхо, а может, и совпадение. Для нас, по-моему, разницы нет в практическом плане. А про банан я боюсь даже переспрашивать. Краснею заранее.

— Это из анекдота про Фрейда.

— Кто такой Фрейд?

— Понятно.

До станции дошагали без спешки. Вместо визгливого, переполненного базарчика там стояли аккуратные павильоны. Вокзальное здание оказалось по форме почти таким же, как в параллельном мире, но выглядело опрятнее. Вдоль рельсов росли подстриженные кусты.

Стоя с Анной в торце перрона, Алексей сказал:

— Раз уж начали, давай всё-таки проясним до конца. Вот несколько дней назад мы заглянули в мир «немножко в стиле Андропова». И я у тебя спросил — а твой социализм как привязан к той четвёрке генсеков? Чья он проекция? Ты ответила, что есть версия, но объяснить не успела — нас отвлекли.

— Да, — подтвердила Анна, — версия есть.

Глава 23

— Главное, — продолжала она, — не забывай, что участники того саммита на вокзале важны как символические фигуры. Именно в этом смысле появляются их проекции в информационном поле. И, соответственно, ветки в пространстве-времени.

— Да, я помню, ты говорила. Проецируется не реальный Андропов, а его образ в коллективном сознании.

— Теперь давай подробнее глянем, как проходила встреча в Минводах. Есть поминутный хронометраж. И да, эти четверо какое-то время общались в своём кругу, без свидетелей — Брежнев, Андропов, Черненко и Горбачёв. Охрана присутствовала поблизости, но её в расчёт не берём — в разговоре она никак не участвовала.

— Логично.

— Но был один короткий момент,