Я оттолкнула его и хмыкнула в ответ:

— Столько заумных слов подряд я от тебя еще не слышала. Какой же ты зануда, Бредин.

— Ты так не думаешь.

Он улыбнулся ещё шире, а я продолжила изображать Принцессу Несмеяну.

— Мне надо это письменно подтвердить?

— Вредина, — парень поцеловал меня в подбородок, обслюнявив его как следует, и крепко стиснул талию обеими руками. Потом поднял голову и мечтательно уставился на темные кирпичные своды. — На самом деле, здесь потрясно. Странное ощущение… Где-то там над нами живет своей жизнью огромный город… В метро чувствуешь себя иначе, там всегда шумно, всюду снуют люди, а тут… никто не знает, где мы. Просто дух захватывает! — восторженно добавил. — Последний раз я чувствовал подобное, когда ты закрыла меня в школьном подвале лыжной базы.

— Нашел, что вспомнить! — я прыснула со смеху.

— Как я могу забыть это? Мне было десять, и я остался один в темном подвале. Ты подорвала мою психику, Котова, — он снова дурачился.

— Ой, конечно! — я покачала головой, припоминая тот случай после урока физкультуры. — Через три минуты туда пришёл другой класс! Зато я потом лишилась клока волос из-за твоей жвачки!

Вот это действительно была боль.

— А ты всем говорила, что я сплю со своей бабушкой.

Видимо, эта убогая байка, которую я пустила по классу, не давала ему покоя много лет. Нужно было срочно вспоминать аргумент повесомее.

— Зато вы с Филином всем сказали, что я сдаю бутылки, и от меня воняет.

Бредин приблизил лицо к моей груди и принюхался.

— Нет, на этот счёт мы точно заблуждались. Беру свои слова обратно… Так, что там ещё? — он задумался, часто моргая. — Помнишь, ты наврала завучу, что это я курил в туалете… Мне потом влетело дома по первое число.

— Ты спрятал в том толчке мой рюкзак… и там было накурено. Я всего-то сопоставила факты.

Бредин ткнул пальцем мне под ребра, и я подпрыгнула на месте, взвизгнув от неожиданности.

— Ты их подтасовала, чтобы отомстить мне.

— Ну… или так, — продолжая хихикать, я кивнула в знак согласия.

— Да, Юля, в детстве ты была той ещё занозой в заднице. А в старших классах… твоё высокомерие действовало на меня, как красная тряпка на быка, — признался Бредин, чем ни капли не удивил меня.

Я всегда знала, что наша неприязнь работает в двух направлениях и, как выяснилось, не только она.

— Это не было высокомерием, мне просто не хватало… толерантности. Проще говоря, ты, — я дотронулась до его груди ладонью, — бесил меня одним своим существованием.

Бредин взял мою ладонь, поднес ее к губам и легко коснулся внутренней стороны.

— А я считал своим долгом сбить спесь с такой заносчивой грубиянки.

Я освободила ладонь и обвила его шею руками.

— Скажи ещё, что оберегал от меня человечество?

— Видишь ли… — задумчиво произнес парень, — на самом деле, я был о тебе другого мнения, и думал… ты другая. Я просто тебя не знал, и когда из-за собственной глупости мне выпал шанс узнать тебя ближе… я все испортил.

Я коснулась его волос и запустила в них пальцы, бережно перебирая, а затем взлохматила одним резким движением.

— Я тоже считала тебя придурком, поэтому мы квиты, — произнесла доверительным тоном. — И… ничего ты не испортил, посмотри на нас… сидим чёрт знает где и ностальгируем по тем временам, когда враждовали друг с другом.

Он тепло улыбнулся мне.

— Блин, и об этом тоже не стоит рассказывать нашим внуками… иначе у них сформируется неправильный взгляд на отношения.

— Неправильный взгляд на отношения скоро сформируется у кое-кого другого. Тамара Семёновна и мой дед… Не могу даже представить, как они охренеют, если узнают о нас!

Я икнула, представляя физиономию брединской бабули в этот момент, и поняла, что мне точно не жить.

— Почему «если»? — серьезным тоном спросил Бредин, заглядывая мне в глаза. — Конечно, они узнают! Я не собираюсь ни от кого прятаться. И ты не будешь!

— О, — я покачала головой, — снова эти твои патриархальные замашки!

— Котова, говори, что хочешь! Лично я настроен серьезно. Если мы вместе, значит вместе. Здесь, там, везде, — отрезал он.

Я ощутила, как в груди стало разливаться приятное тепло, вызванное его словам. Это не выглядело так, словно Бредин пытался ущемить мою свободу. Но, предоставляя мне выбор, он четко обозначил свою позицию. Назад дороги уже не было для нас обоих.

— Хорошо… — скосив взгляд, я улыбалась. — Я поняла тебя. Но будет непросто.

— Думаешь, твой дед рассердится? — спросил парень озадаченно. — А родители?

— Ну… родители, мне кажется, примут мой… неожиданный выбор. А что до деда… Вообще, он у меня смирный, но, на всякий случай, ты же помнишь, что у него есть ружьё?

— Ладно, не переживай, мы справимся с этим, — уверил меня парень.

Мне бы его уверенность! Это здесь было все так легко и просто, а там, в Челябинске, краю суровых и мнительных пенсионерок…

— Я посмотрю, как ты справишься со своей бабулей! Она же меня терпеть не может.

— Ты преувеличиваешь.

Его легкомысленный тон меня позабавил.

— Бредин, давай смотреть правде в глаза! Твоя бабушка за всю мою жизнь ни разу со мной не поздоровалась. Она смотрит на меня, как на пустое место… — Я заерзала на коленях парня, вспомнив разговор с мамой, и протараторила: — О, кстати! Ты знаешь, о том, что она и мой дед… они встречались в молодости?

— Вот оно что. Я предполагал, что между ними что-то было.

— Как это предполагал? Тебе что-то рассказывали?

— Нет, но несколько лет назад я нашел дома письма, случайно… целую стопку, — обнимая меня, он расположил ладони друг под другом, иллюстрируя свои слова. — Твой дед писал моей бабушке, когда служил в армии. Представляешь?

— Серьезно?! Она все еще хранит их?! — удивлённо воскликнула я.

Эта новость совсем не вязалась с тем, что мне было известно о характере Тамары Семеновны и о том, как она поступила с моим дедом. Зачем ей хранить письма полувековой давности, если она сама предпочла деду другого мужчину?

— Да. Там есть даже его фотки. Я постеснялся ей признаться, что видел их… Это странно и даже удивительно… Они и мы. Ты не находишь, Юля?

Он с нежностью смотрел на меня, поглаживая бёдра.

— Я думала об этом недавно. Ведь… если бы у них все получилось, нас бы, в принципе, с тобой на свете не было.

— Точно, — кивнул парень. — И кому за это сказать спасибо?

— Твоей бабуле, конечно! Она бросила моего деда, не дождалась из армии.