— И где они?

— Не знаю. Наверное, где-то здесь.

— Может… их позвать?

— Подожди меня тут, ладно?

— Конечно. Только… не оставляй меня надолго.

Я немного прошёл вперёд и произнёс имя матери. Серое марево вздрогнуло, по нему словно прокатилась волна. А затем из плиты, на которой мы стояли, поднялась фигура. Она походила на призрак женщины, но лицо рассмотреть было невозможно: оно было соткано из преломляющихся лучей света.

— Ты звал меня, Амос? — спросила она.

Голос я узнал сразу.

— Да, — произнёс я едва слышно. — Ты жива?

— Как и все здесь. Хотя, наверное, это не совсем то, что ты имеешь в виду, сынок.

— А отец?

— Тоже. Хочешь поговорить с ним?

— Да.

— Я позову его.

Мать ничего не сказала, но через пару секунд рядом с ней возник ещё один призрак.

— Привет, Амос, — проговорил он. — Как дела?

Такие будничные и привычные моему слуху слова! Мне было трудно поверить, что я говорю с родителями в мире мёртвых.

— Как… вы здесь?

— По-разному, — ответил отец. — Это не рай и не ад.

— Что же тогда?

— Продолжение, — сказала мать.

— Чего?

— Жизни.

— Я… скучал по вам, — проговорил я, не зная, что ещё сказать. — Вы ушли так… неожиданно.

— Время не имеет значения, — ответил отец. — Мы существуем одновременно. Отсюда мы можем вернуться в любой момент своей жизни, если захотим.

— Вы возвращаетесь?

— Уже нет.

— Поначалу все цепляются за то, что кажется прошлым, — добавила мать. — Пока не начинают понимать, что оно никуда не делось.

— А где Ксюша? — спросил я.

— С нами. Хочешь её увидеть?

— Не знаю.

Я уже видел двух призраков. От моих родителей остались только голоса. Стоит ли смотреть ещё на одного?

— Она выросла, — проговорила мать. — Стала совсем другой.

— Кто ещё здесь? — спросил я, чтобы сменить тему. — Все люди?

— И не только, — проговорил отец. — В этом измерении существуют все живые существа, обитающие во вселенной. Во всех её параллелях.

На мгновение я закрыл глаза. Эдик был бы в восторге!

— У тебя ещё есть вопросы? — спросил отец. — А то у нас много дел.

— Вы торопитесь? — я вдруг испытал острую боль при мысли, что вновь расстанусь с ними.

— Да, — ответили они хором.

В их голосах не было никаких эмоций, только терпеливая готовность отвечать на мои вопросы.

— Идите, — сказал я, скрепя сердце.

— Прощай, — проговорили они и тут же начали таять.

Не так я представлял нашу встречу. Впрочем, наверное, не их вина, что они изменились.

Кто на очереди?

— Божана!

Едва я произнёс это имя, как появилась девушка.

— Здравствуй, — сказала она, глядя на меня.

— Здравствуй! — ответил я.

Божана выглядела так же, как тогда, когда я видел её в последний раз. Только заметно было, что состоит она из преломлённого в сером мареве света.

— Я приняла знакомое тебе обличие, — произнесла она. — На самом деле, форма здесь — условность. Мы можем выглядеть так, как захотим.

— Спасибо, что дала мне взглянуть на тебя ещё раз.

— Ты скучал по мне?

— Не знаю. Я стёр воспоминания о тебе, когда вернулся с войны.

— Зачем? Разве нам было плохо вместе?

— Нет, нам было чудесно. Теперь я это знаю.

— Тогда почему ты так поступил? — голос Божаны звучал совсем не обиженно, казалось, что ей просто любопытно.

— Не хотел помнить о том, что ты умерла.

— Ты страдал? — услышал я сочувственную нотку в её голосе, или показалось?

— Думаю, да. Сейчас это уже в прошлом. Время лечит.

— Времени нет.

— Да, я уже в курсе. Но там, на Земле, оно ощущается.

— Я знаю. Я ведь оттуда.

— Конечно.

— И ничего не забыла. Я помнила тебя все эти годы.

— Прости.

— За что?

— За то, что пытался забыть тебя.

— Ничего. Ты ведь не знал.

— Уж конечно.

— Помни лишь одно: смерти нет! Есть лишь бытие во всём его многообразии. И дорогие нам люди не исчезают бесследно, а переходят в иные измерения — и путешествие это вечно, как сама вселенная! — бесплотная рука Божаны приблизилась к моему лицу, и мне показалось, что я почувствовал её прикосновение. — Я люблю тебя, мой лейтенант! — с улыбкой проговорил призрак. — И рада, что ты нашёл меня здесь. Но больше не приходи. Ты ещё не закончил свой путь на Земле, и не нужно спешить. Торопиться некуда. Живи и оставайся таким, каким я тебя полюбила.

— Спасибо! — прошептал я единственное, что пришло в голову.

— Афина велела передать тебе кое-что, — сказала Божана, чуть отстраняясь.

— Что? — спросил я, стараясь запечатлеть в памяти её образ: я ведь понимал, что больше её не увижу.

Благодаря имплантатам я мог сохранить его целиком, но мне хотелось, чтобы Божана была для меня не просто картинкой. Никакая запись не передаст ощущение её присутствия. Поэтому я воспользовался лишь своими собственными скромными силами.

— Имя, — ответила Божана.

— Какое?

— Для твоего будущего ребёнка.

— А он у меня будет?

— Обязательно.

— Мальчик или девочка?

— Не знаю. Это не имеет значения.

— Как я должен назвать ребёнка?

— Майтрейя или Майтрей.

Произнеся эти слова, Божана начала удаляться. Я не пытался её удержать или окликнуть: понимал, что она сказала мне, что хотела и должна была. На этот раз мы расставались окончательно (если только я однажды не решу перестать быть архонтом), но в моём сердце не было грусти.

Я развернулся и направился к дожидавшейся меня Марине. Вид у неё был совершенно обалделый. Ещё бы: в одночасье твоя картина мира встала с ног на голову. Нужно время, чтобы переварить такое, даже если имеешь доказательства — например, всё видел своими глазами.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Даже не знаю! Пока что мне трудно об этом судить.

— Надо возвращаться в Шамбалу.

Марина кивнула.

— Да. Давай. Хватит с меня этих… призраков. Прости, конечно, но у