– Сара сказала, у вас частые мигрени, она достанет вам хорошее лекарство. Вы знаете, как трудно сейчас найти хорошее лекарство… Я один раз записалась на прием, давно, когда жила еще в другом доме, в таком же, как этот, в этом городе все четырехэтажки однотипные… Так вот, я как-то записалась на прием…

– Простите, очень болит голова…

– Конечно-конечно, я помолчу, – она приложила палец к губам. – Вы квартиру здесь сняли или купили? Простите, молчу… – Она помолчала недолго, целых пару секунд. Затем подпрыгнула на стуле и замахала вошедшему ссутуленному господину: – О, мистер Лембек!

Маркус растирал больные виски.

Сутулый господин, сделав вид, что ничего не заметил, взял свой поднос со стойки раздачи и медленно пошел за другой стол.

– Когда я заселилась, он уже жил здесь, – сказала шепотом миссис Нотбек, наклоняясь к Маркусу. – Подозрительный тип… Ну да ладно, я не лезу к людям с расспросами. Здесь не так много людей. Все другие из соседних домов. Вам не кажется это странным?

– Я не общаюсь с людьми.

– И правильно, и правильно делаете! – Она замахала перед лицом Хейза так, что у него зарябило в глазах. – Я тоже ни с кем не общаюсь. Так вот, я подумала: очень странно, что жильцов в этом подъезде раз-два и обчелся, а потом посмотрела – половина квартир пустует, в них, знаете ли, ремонт. Скорей бы покрасили стены…

– Извините, я, пожалуй, пойду.

Маркус поднялся из-за стола.

* * *

– Мистер Хейз, – услышал он голос и обернулся. – Мистер Хейз, пожалуйста, в мой кабинет, – звал его Зимерман. – Столовая откроется позже.

Маркус отошел от двери, оставив за ней и себя, и Хелен, и весь прошлый год, который он почти не помнил.

– Скажите, а в этой столовой…

– Да-да? – доктор обернулся.

– Какие приборы? Я имею в виду…

– Пластиковые. Как и в любом из таких заведений. Безопасность прежде всего, мистер Хейз.

– Пластиковые, – повторил Маркус, проходя в кабинет. Поэтому он и не слышал звона вилки о фарфор.

– Ну и устроили вы нам переполох, молодой человек… – Доктор расположился в своем кресле. – Оставили бедного водителя без фургона, а охрану без премии!

– Мне очень жаль.

– Но я очень рад, что вы вернулись.

– У меня был выбор?

– Он всегда есть. Кому, как не нам, выбирать реальность, не правда ли?

– А какая она у тех, других? – спросил Маркус.

– У кого?

– У мистера Лембека и миссис Нотбек?

– Вам и правда интересно?

– Они, получается, здесь по той же причине, что и я?

– Получается так, – Зимерман достал сигарету и открыл медицинский журнал. – Миссис Нотбек доставили к нам в ноябре прошлого года, за два месяца до того, как приехали вы. Она женщина тихая, безобидная, у нас здесь все тихие, других не держим – как-никак все уже после полугодового курса лечения; но нам все равно нужно быть начеку. Инциденты все же случаются, – он подмигнул Маркусу. – Вот вчера один пациент фургон угнал… – Улыбнувшись, опять уткнулся в записи. – Ах да, миссис Нотбек… к ней постоянно приходит сын. Навещает ее, так сказать.

– И это, наверное, похвально?

– Конечно-конечно, похвально. Вот только он уже больше года как мертв. Связался с плохой компанией, хотел вроде как выскочить, но они его убили. Тело нашла сама миссис Нотбек в одной из городских подворотен, за мусорными баками, когда прочесывала очередной район. Это ее и сломило. Вы знаете, когда тело находит полиция, а после приглашает родственников в морг на опознание, они как-то к этому готовы. А она вот так, внезапно…

– Значит, он мертв?

– Еще как.

Маркус вдруг вспомнил Джереми. Видел он его или нет, говорил ли с ним или ему показалось? Значит, почудилось, как и все вокруг…

– Но почему вы не скажете ей?

– Сначала ей говорили, но каждый день она об этом забывала или пыталась забыть. Да и у меня, по правде сказать, совершенно другой метод работы с такими вот пациентами – я пытаюсь убедить их отпустить свою боль, отпустить эти призраки прошлого. У каждого свои призраки, понимаете? – Он посмотрел на Хейза.

– Понимаю… И как, получается?

– Честно сказать, не очень.

– Стало быть, призраки сильней медицины.

– А что медицина? Она может немногое – либо убить, либо спасти.

– А как убить того, кто мертв, и спасти тех, кто спасения не хочет?

– Так вот и работаем – придумываем, выманиваем подсознательное в осознанное, и наоборот…

– А что насчет мистера Лембека?

– У него все то же самое. Он думает, что разводится с женой.

– А она умерла?

– А вы все еще отличный детектив, мистер Хейз… – Доктор улыбнулся, но сразу же принял грустную мину. – Да, она была убита, задушена в собственной ванной, и не абы кем, а любовницей мистера Лембека. И труп, к сожалению, также обнаружил он. Угрызение совести, чувство вины, сумасшествие… Все как у всех тех, кто попадает к нам. – Доктор захлопнул журнал.

– Получается, он обнаружил труп, но забыл об этом, забыл, что она умерла? – спросил Маркус.

– Во-о-от, – протянул доктор, – в том-то и суть! В том-то и соль, мистер Хейз. Вы же, простите, помните, что ваша жена мертва?

– Помню.

– В этом ваше отличие от этих двоих. И если Хелен забыла тот день совсем, то мистер Лембек не забыл, он просто переписал его.

– Переписал?

– Переиграл, исправил, как хотите.

– Я не понимаю.

– Он решил, что успел-таки спасти свою жену. Когда приехала «Скорая», он делал своей уже посиневшей миссис Лембек искусственное дыхание. Его еле оторвали от ее бездыханного тела. И если помочь его жене тогда уже было нечем, то мистеру Лембеку помогли – вкололи успокоительное и увезли в госпиталь на психиатрическую экспертизу. Да что я вам рассказываю – вы и сами знаете, как это все…

– Значит, он думает, что спас ее?

– К сожалению, да. Он считает, что спас ее и после всего она подала на развод; он считает, что я адвокат по разводам, и я каждый день пытаюсь развести его с женой, но он и не думает ее отпускать.

– Это ужасно, – Кристофер смотрел на доктора. – Как такое возможно…

– К сожалению, возможно все, друг мой, возможно все. В этом и страх, когда нет никаких границ. У здоровых-то людей они не всегда бывают, а у этих, – он вздохнул, – бесконечное поле для фантазий. Каждый из них видит свою реальность, свое прошлое, свои страхи и боль… Но кому, как не нам, решать, что видеть, не правда ли?

– Иногда, может, и не нам, – сказал Маркус.

– А кому же? – удивился доктор.

– Нашим кошмарам.

– Любым кошмаром можно управлять, мистер