Весть об опасности подала Григорию Винограду девчушка лет семи-восьми, прибежавшая в избу с улицы.

Взобравшись к доброму дяде на колени и рассматривая на его груди награды, она сказала:

— А у нас дома тоже военные. Самогонку пьют и сало едять. Только у них не такие висять медали. У них кресты! На зеленых пиджаках.

Виноград вскочил:

— Зеленые пиджаки, говоришь? Кресты?!

— Да, дяденька. Зеленые. И разговаривают — не поймешь ничего.

— Маковец, — крикнул Виноград. — Володька! Живо проверить. Там, кажись, немцы.

Проверка не потребовалась. На улице сразу же сплелась перестрелка. Пули засвистели под окнами. Послышались крики и команды на немецком языке. Всполошились люди, птицы. Чья-то шальная пуля угодила в собаку, и она, истошно визжа, кинулась по деревне. В избе испуганно заголосили женщины, дети…

Старшина Виноград встретил бой без растерянности. Он, опытный боец, был уверен в своих людях, что касается оружия и патронов, то он, как чувствовал, прихватил всего с большим избытком.

— Пулеметчику Клочко залечь тут, возле хаты, и бить по околице. Не пускать немцев на окраину, — крикнул он. — Остальным — перебежками обтекать деревню справа и слева. Патронов не жалеть! Делать вид, что нас много.

Нина Шинкаренко и боец Дмитриев залегли в канаве у изгороди и ударили из автоматов по тем, которые бежали околицей. Виноград и Володя Болдин кинулись огородами в обход. Разгоралась яростная перестрелка. Сперва показалось, что внезапное открытие огня дало преимущества десантникам. Напившись самогонки, гитлеровцы возомнили, что схлестнулись с большой группой красных и с испугу долго вели неприцельный огонь. Но вот фашисты поняли: тут всего-навсего горстка бойцов. Фашисты, используя большой численный перевес, захватили инициативу в свои руки. Бой с их стороны начал принимать все более организованный характер.

Находясь в центре схватки, Виноград быстро оценил обстановку и, поняв, чем все это может закончиться для десантников, дал команду занять круговую оборону в недостроенном новом доме, что в центре деревни. Вражеская пуля сразила его. Командование группой взял на себя сержант Маковец. Пять советских десантников: Нина Шинкаренко, Дмитриев, Болдин, Клочко и сержант Маковец отражали натиск сорока фашистов.

Несколько раз гитлеровцы и полицаи пытались подойти к дому поближе и забросать его гранатами, но очереди из пулемета и автоматов косили их наповал, прижимали к земле. Озверевшие враги стали наваливаться на дом со всех сторон, взяв его под шквальный перекрестный огонь.

А защитников дома оставалось уже четверо — сержант Маковец был смертельно ранен. Таяли автоматные диски… Десантники, понимая, что они попали в безвыходное положение, решили сражаться до последнего патрона…

Вдруг фашисты шарахнулись, как ошпаренные тараканы. Ничего не понимавшие десантники наконец услышали сильную ружейно-пулеметную стрельбу. Как оказалось, партизаны отряда Баранова, находясь недалеко от деревни, услышали перестрелку и поспешили на помощь десантникам. Фашисты, оставив убитых, бежали безоглядно из деревни. Под пулями партизан и десантников полегла почти половина вражеского взвода.

С того памятного боя завязалась крепкая боевая дружба между десантниками и барановцами, как их звали в Усакинском лесу. Крепко подружились и их командиры. Кондратий Антипович Баранов до войны работал председателем Березинского райисполкома. В первые же дни войны ушел в партизаны и до самого освобождения Белоруссии Советской Армией командовал организованным им же самим 120-м партизанским отрядом. Одновременно он оставался секретарем подпольного райкома партии. Уже к тому времени грудь его украшали многие боевые награды, и Огнивцеву представлялось немало случаев, когда он мог профессионально оценить мастерство и зрелость партизанского командира.

В жаркой короткой схватке погибли, к общему великому горю, коммунист старшина Григорий Виноград, ровесник Октября, уроженец г. Лебедки, Сумской области, доблестный воин, награжденный орденом Красного Знамени и двумя медалями «За отвагу», двадцатилетний комсомолец сержант Маковец Владимир Романович, уроженец поселка Спад Крымской области, младший командир, успевший заслужить орден Красного Знамени. Он, Володя Маковец, выдвинувшись с пулеметом из дома, занятого десантниками, занял удобную позицию в воронке от взрыва авиационной бомбы и вел такой уничтожающий огонь по фашистам, что задержал их до подхода партизан. Ценой своей жизни Володя спас своих боевых товарищей от неминуемой гибели.

Вечером погибших привезли на крестьянской подводе в деревню Жабовка. По просьбе жителей похоронили героев на самом видном месте.

Немцы больше не появлялись вблизи Усакинского леса. Бараны и куры теперь дорого доставались им. Десантники и партизаны стали желанными людьми: для них были распахнуты и в ночь, и в полночь, как говорится, двери всех изб. Жарко топились неказистые сельские бани, дымились самовары, бойцы и селяне отводили душу в долгих несмолкаемых разговорах о делах насущных, о войне, о несгибаемом и мужественном белорусском народе, о непокоренной Березине.

Партийное собрание

Погода была явно нелетная. Над лесом плыли налитые свинцовым холодом осенние ненастные тучи. В бору, на стоянке десантников, не затухая, жарко горели костры. На одном варился обед, у другого бойцы сушили одежду, у третьего собрались любители покурить и побалагурить, а возле четвертого, под густой размашистой елью, шло партийное собрание.

Собрание только что началось. С докладом выступал подполковник Огнивцев, одетый в теплую десантную тужурку.

— Товарищи коммунисты! Наше партийное собрание проходит накануне 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, — начал он. — Наш народ и героическая Красная Армия продолжают вести ожесточенные бои на советско-германском фронте. Особенно тяжелые бои развернулись на сталинградском направлении. Для защитников Сталинграда было немало дней, когда после ожесточенных бомбежек с воздуха и минометно-артиллерийского обстрела противника казалось, что никого и ничего больше там не осталось, ибо ничто живое не способно вынести такого адского огня. Но стоило противнику двинуться в атаку, как один за другим оживали окопы и огневые точки, а вскоре и весь передний край ощетинивался, вновь и вновь опрокидывая врага. Мы берем достойный пример с защитников Сталинграда, стараемся как можно лучше выполнять боевую задачу, поставленную перед нами военным советом фронта.

Можно сказать, что сегодня мы подводим итоги первого этапа нашей борьбы в глубоком тылу вражеских войск. Как он у нас прошел? В общем, неплохо. Наши отряды пустили под откос двенадцать вражеских эшелонов с живой силой и техникой, стало быть, внесли и свой скромный вклад в дело обороны Сталинграда. Вполне возможно, что некоторые из этих эшелонов предназначались для пополнения гитлеровских дивизий, рвущихся к Волге. Но мы не позволили им дойти до Сталинграда. Проделана большая работа по разведке. Ее важные данные систематически передавались командованию фронта. Организован ряд подпольных диверсионных и разведывательных групп в Борисове, Крупках, Орше. Фашисты уже не досчитались десяти эшелонов с горючим. Они были сожжены магнитными