Неотрывно смотрю на его брата, пытаясь уловить знакомые черты. Что-то определенно есть. Забавно, а ведь при первой встречи на похоронах, мне он реально очень понравился. Взрослый, статный, красивый, умный, да много какими эпитетами можно его наградить. Кажется, о таком мужчине я мечтала с подросткового возраста. Сейчас понимаю, что при все своей харизме и охрененно подвешенном языке, он — совершенно точно не для меня. Такой образ мужчины в целом не для меня. Разве с таким можно расслабиться и не бояться быть собой? Нет, нельзя. Задавит своим «Я». Получается мой удел — это не взрослый мужчина, а мой ровесник. Как Егор. И вообще Юсупов красивее. У этого нос большой и морщины. А ведь еще недавно я думала совсем наоборот.

— Я сказал что-то смешное? — выводит меня из раздумий голос Богдана.

— Нет. Просто вспомнила, что недавно смотрела «Русалочку» с темнокожей актрисой в главной роли.

— И?

— Ну как она может быть темнокожей? Зачем всюду пихать эту толерантность и гадить кинематограф? Ну смешно же.

— Двадцать первый век, — пожимает плечами. — Люди играют в то, что им навязывают.

— А вы толерантны?

— Нет.

— Я тоже нет. А как вы думаете, что надо сделать, чтобы мир перестал сходить с ума и трогать святое. Хотя бы в кинематографе. Ну типа русалочки. А скоро ведь и Анну Каренину сделают темнокожей. Пипец, Толстой в гробу перевернется.

— Думаю, все просто. Надо, чтобы сняли фильм о Мартине Лютере и его сыграл светлокожий. Тогда общество, возможно, увидит, насколько все абсурдно.

— Браво! И все-таки вы классный.

— Я знаю, — ничуть не задумываясь, произносит он, устремив взгляд на Аню.

— Ой, я же забыла про подарочки. Денег нет, пардоньте, но мини презенты я вам все-таки нашла.

Денег и вправду нет, я кучу бабла спустила на часы. А трогать неприкосновенный запас — не могу. Он для других нужд. Удивительно, но мне даже не стыдно дарить им бракованные товары из секс-шопа.

— Лиля, почему ты выбрала такое специфическое место для работы? — вполне спокойно интересуется братик Егора, рассматривая трубочки для питья в виде члена. Черт, может, он сейчас думает о своем маленьком члене?

— Там платят хорошо. В три раза больше, чем получает Аня, а мне деньги нужны, увы, они с неба не падают. А мужа богатого нема, — развожу руки в стороны.

— Ну да, когда нужны деньги, работа в секс-шопе не так уж и страшна.

— Точно. Распакуйте последний пакетик. Он так, для баловства, но в хозяйстве тоже может пригодиться.

— Ой, может, не надо, — скривившись, произносит Аня.

— Надо, Федя, надо, — все также спокойно произносит Богдан. — К тому же, мне очень интересно, что там у нас для баловства и хозяйства одновременно. Ну да, применим в хозяйстве, — усмехается, осматривая кляп. — Кляп — чтобы закрыть рот много болтающей Ане, наручники — тоже для нее, прикую к батарее, если еще раз накрошит на кровать крошками, стек… ну можно тоже для Ани. Буду бить за проступки, — черт возьми, руки зачесались взять стек и ударить им по лбу Егору.

— Или можно использовать как мухобойку, — добавляю я.

Утыкаюсь взглядом в тарелку и отправляю очередную ложку торта в рот. Удивительно, но у меня снова появился аппетит. И, к счастью, пока не болит живот.

— Спасибо, Лиля, креативный подход к подаркам.

— Всегда пожалуйста. Когда будет более-менее нормальный брак, я вам снова принесу подарки.

— И часто у вас бывает брак?

— Часто.

— Ясно, — с улыбкой произносит Лукьянов.

— Мне было очень приятно находиться у вас в гостях, однако, пора и честь знать. Поздноватенько уже, — встаю из-за стола и направляюсь к выходу. — Забыла сказать, дом у вас красивый и большой. Очень большой. Жаль, конечно, что так вышло, — перевожу взгляд на Богдана.

— Что? — хмуро интересуется он.

— Что подвал у вас маленький. Ну, очень маленький.

— Подвал?

— Он самый, — да… вот в чем разница. При Егоре я бы слова не фильтровала. А этому прямо и не скажешь, что писькой не уродился. Мельком перевожу взгляд на Аню, а та показывает мне кулак, беззвучно проговаривая «убью». Все, пора валить отсюда.

— Господи Боже мой, а я надеялся, что это страшный сон, — кажется, у меня перестало биться сердце, когда я услышала голос Егора. — Ан нет, наяву, да еще и в моем доме. Мимосраловна, здравствуй. Ой, извини, все время путаю, Мирославовна, — перевожу на него взгляд. Вот уж не думала, что он будет так со мной себя вести. Стало очень обидно. Почему-то наша встреча представлялась другой. Как в кино, с долгими взглядами и нормальными словами, а не вот это вот все.

— Иди нa хрен, — грубо бросаю я и тут же осознаю, что уже пожелала ему туда идти за несколько часов до нового года. Однако, это не повод себя так вести. — И штаны подтяни, а то как будто насрал туда, мачо-срачо. Так, ладно, была рада видеть почти всех, — быстро натягиваю сапоги и куртку. — О, кстати, Богдан, а вы занятия у студентов случайно не ведете? — милым голосом интересуюсь я, улыбаясь в тридцать два зуба.

— Веду.

— Так может, возьмете нас с Аней?

— Аню возьму, тебя — нет, — улыбаясь, произносит Богдан.

— Блин, ну какой вы все-таки очаровательный язвильщик. Я прям балдю. Жаль, что так вышло с подвалом, конечно. Но не может же быть все хорошо. Ну, так что, возьмете нашу группу?

— Тебе сказано, что ты в пролете. Или ты глухая? — снова встревает Юсупов.

— Это кто сейчас произнес мееее, мееее. Иди травки пожуй. Козлиную бородку сбрил, а козлиность никуда не засунул. Так, ладно. Вам хорошего отдыха, — перевожу взгляд на Аню и Богдана. — А тебе, — поворачиваюсь в сторону развалившегося на диване Егора. — Что заслужил. Все, всем до свидания.

Из дома я почти вылетаю. Откуда-то взялись силы не только передвигать ногами, но и идти достаточно быстро. Так быстро, что начинаю задыхаться от того, что глотаю холодный воздух. Я настолько взбешена «гостеприимством» Егора, что не сразу понимаю, что еще чуть-чуть и он бы меня… задавил. Этот урод меня тупо подрезал! И что самое удивительное, я не могу произнести ни слова, глядя на то, как он открывает окно.

— Садись, подвезу. Так уж и быть, просто так.

Все на что меня хватает — это показать ему средний палец. А дальше — все так же быстро идти до остановки. Как и предполагалось, Юсупов свое слово держит. За мной он не побежит. А вот проехать около меня, набирая скорость — да.

* * *

Да, врач из меня пока что, откровенно говоря, хреновый. Только пятого января я поняла, что не отравилась, а заработала обычный гастрит. Точнее его обострение. И стоило только наглотаться омеза, как тут же полегчало. Правда, привычный для меня жор все равно не вернулся. Внешний вид оставлял желать лучшего. Я похудела, причем очень заметно. У меня и так не было лишних кило, а тут лицо приобрело какой-то нехороший оттенок и скулы сильно выделились. Мне — не идет. И по ощущениям у меня пропала попа. Или это паранойя. Но, мне кажется, Егору бы на ощупь она не понравилась.