Но едва замечаю это.

Мы тянемся друг к другу одновременно — я приподнимаюсь на носочки, он наклоняется ниже, а потом… Его обжигающе горячие губы, чуть шероховатые от постоянного нахождения на ветру, впиваются в мои жадным глубоким поцелуем. Ни капли нежности, только сумасшедшее желание обладания, которому я больше не могу и не хочу сопротивляться.

— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя трахнуть… — бессвязно бормочет хренов герой прямо мне в губы, пока его руки требовательно изучают изгибы моего тела. Скользят вдоль талии, то поднимаясь к выступающим от недоедания рёбрам, то грубовато стискивают тазовые косточки. Каждое прикосновение распаляет пожар между ног. Не просто пожар, а дикий огонь возбуждения, сравнимый по силе с тысячеградусным пламенем Ада. — Ещё с той самой минуты, как впервые увидел.

Но я не хочу слушать бессмысленные признания — сам факт, что я нахожусь здесь, бесстыдно подставляя изнывающее от желания тело под его умелые руки, красноречивее тысячи слов. Поэтому я снова подаюсь вперёд, углубляя поцелуй и заставляя Торпа умолкнуть.

Обнажённая грудь с невыносимо чувствительными сосками прижимается к его торсу, скрытому тонкой тканью футболки.

Острота ощущений шкалит за критическую отметку, гулко стучащее сердце ухает вниз с километровой высоты, а между плотно сжатых ног уже так мокро, что липкая горячая влага стекает по внутренней стороне бёдер.

Но мне отчаянно мало.

Мне хочется чувствовать Ксавье целиком и полностью — кожа к коже, губы к губам, плоть к плоти. Хочется немедленно воплотить в реальность самые грязные фантазии, которые беспощадно атаковали мой разум, пока я несдержанно ласкала себя на заднем сиденье джипа. Одежда кажется досадной ненужной помехой, притупляющей ощущения. И потому я вцепляюсь предательски дрожащими пальцами в край его футболки и быстро тяну наверх.

Хренов герой отступает на полшага назад, помогая мне избавить его от одежды — даже секундное отсутствие тактильного контакта подобно мучительной агонии. Сходя с ума от неуёмного желания, я поспешно хватаю его за руку и снова притягиваю ближе к себе.

Потемневший взгляд тёмно-зелёных глаз с жадностью скользит по моей тяжело вздымающейся груди — и я шире расставляю ноги и сама кладу его ладонь между бёдер.

Торп кривовато усмехается с раздражающим самодовольством.

В другое время я бы не смогла удержаться от ядовитой колкости, но сейчас разум плавится в огне, и в голове нет никаких мыслей, кроме одной — я чертовски сильно хочу почувствовать его внутри себя. И неосознанно подаюсь бёдрами навстречу мужской руке, позволяя ему в полной мере ощутить степень моего возбуждения.

Подушечки шероховатых пальцев мучительно медленно скользят по пылающей коже на внутренней стороне бедра, а тяжёлый малахитовый взгляд неизбежно парализует волю и испепеляет жалкие остатки здравомыслия. Рука Торпа устремляется выше — пальцы почти нежно раздвигают нежные складочки, истекающие горячей смазкой.

Но он медлит. Просто поглаживает самое чувствительное место, вскользь задевая набухший клитор и тут же возвращая ладонь обратно. Нарочито неторопливо склоняется к моему уху, опаляя кожу жарким дыханием.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Уэнсдэй? — шепчет он и легонько прикусывает мочку.

— Тебя, я хочу тебя… — я сдаюсь позорно быстро, не имея совершенно никаких сил ждать.

Вцепляюсь руками в его плечи, впиваюсь отросшими ногтями в тёплую кожу, оставляя глубокие следы в форме полумесяцев.

Один его палец плавно проникает внутрь — но погружается совсем неглубоко, всего на одну фалангу. Oh merda. Тело мгновенно прошибает мощным разрядом тока, и я неосознанно выгибаю спину, подаюсь бёдрами навстречу его руке, стремясь углубить проникновение.

Но хренов герой явно намерен хорошенько поиздеваться — и быстро отстраняется, оставляя после себя лишь мучительную пустоту и требовательную пульсацию внутренних мышц.

Но играть по его правилам я не намерена.

Я получу всё, что хочу, — и сделаю это немедленно.

Поэтому решительно обвиваю рукой его шею, заставляя склониться ниже. Хренов герой подчиняется с неожиданной покорностью, крепко сжимая талию и снова пытаясь меня поцеловать — но я уворачиваюсь, чтобы прижаться губами к его шее в том месте, где под кожей отчаянно бьётся сонная артерия.

И тут же яростно кусаю, оставляя красноватый след от зубов. Крошечный знак безоговорочного обладания. Первый, но далеко не последний.

Торп приглушенно шипит от резкой вспышки боли и сильнее прижимает меня к себе — так близко, что я животом ощущаю твёрдость напряженного члена.

Сильные мужские ладони перемещаются на мои ягодицы, стискивая до сладкой боли, до синяков, до крышесносной пульсации, заставляющей мышцы внутри трепетно сжиматься вокруг пустоты. Но этого по-прежнему катастрофически мало.

Изнывая от желания, я решительно надавливаю ему на плечи, принуждая опуститься прямо на пол. Добраться до кровати выше наших сил.

Наплевать. На всё наплевать.

Я хочу его прямо здесь и прямо сейчас.

Усаживаюсь сверху, оседлав его бёдра и принимаюсь непослушными пальцами расстёгивать ремень на джинсах, едва не ломая ногти от нетерпения. Но Ксавье ловко перехватывает мои запястья и тянет вперёд.

— Я хочу попробовать тебя на вкус… — жарко шепчет он хриплым от возбуждения голосом, машинально облизывая губы. И этот низкий бархатный тон сиюминутно отзывается лихорадочной дрожью в моём измученном теле. — Иди ко мне, Уэнс.

Не имея никаких сил сопротивляться, я покорно подчиняюсь — позволяю доморощенному герою подтянуть меня к своему лицу. Острые коленки упираются в твёрдый холодный пол по бокам от его головы, руки запутываются в слегка влажных после душа каштановых волосах в поисках точки опоры. Едва не рыча от возбуждения, Торп крепко стискивает мою задницу и притягивает ещё ближе. Впивается пальцами в кожу, принуждая опуститься ниже.

Первое прикосновение влажного горячего языка к истекающим липкой смазкой складкам срывает с моих губ громкий несдержанный стон.

Рефлекторно запрокидываю голову, выгибаюсь в спине, подстраиваясь под темп движений его губ и языка вдоль моей промежности.

— Чёрт, только не… — мне хочется приказать Ксавье ни в коем случае не останавливаться, но остаток фразы тонет в протяжном стоне, когда его язык проникает внутрь.

Сидеть на коленях на полу жутко неудобно, мышцы ног очень быстро начинают ныть от растяжки, но мне тотально наплевать.

Все мысли, чувства и желания концентрируются между широко раздвинутых бёдер, где его губы жадно всасывают налитый кровью клитор, а язык то умело рисует круги, то скользит внутрь.

Это так развратно, так пошло, так грязно… И так невыносимо одуряюще прекрасно, что я вздрагиваю всем телом от каждого движения, сильнее прижимаясь к его рту. Громкие стоны поминутно срываются на крики, когда горячий язык проникает