— Я не знаю, — солгала она, а затем, куда тише, добавила. — мне жаль… правда, мне очень жаль.

Хаджар еще раз дотронулся до браслета.

Да, ему тоже было очень жаль.

Но смысл было ожидать чего-то другого? В этом мире не было ни чести, ни достоинства, ни дружбы.

Лишь родственные связи, которые срабатывали не всегда; личная выгода, которая порой подводила; и долг, который работал безотказно. Каждый делал то, что должен был.

Должен себе.

Другим.

Королю.

Земле.

Народу.

Богам.

Демонам.

Не важно.

Каждый опутал себя цепями, в которых ходил, звеня ими по застывшей во льдах душе.

Они поднялись по винтовой лестнице, чем-то напоминающей такую же в Рубиновой Горе, а затем оказались в просторном зале. Хаджара всегда удивляло, почему из темницы было так легко попасть в приемные залы королей и королев. Как-будто те только и делали, что навещали тех, кого обрекли на медленное гниение среди мокрых камней.

Если что-то и объединяло темницы, так это сырость. И, порой, она отправляли узников к Костлявой быстрее, чем голод или пытки.

Зал, достаточно просторный, чтобы уместить в себе несколько тысяч посетителей, выглядел еще больше из-за того, что в данный момент почти пустовал.

В центре, под сводом, на котором художники изобразили легендарные сцены прошлого, на волшебном мраморе, стояло лишь несколько фигур.

Первым оказался Син’Маган и лежавший за его спиной, лениво качающий хвостом, зверь по имени Сашкем. Тварь, похожая на тигра. И достаточно могущественная, чтобы лишь она одна доставила Хаджару немало проблем.

Помимо Сина, в помещение присутствовала и Эзир’Маган. Она расположилась на подушках, которые были входу в Море Песка и, собственно, потягивая кальян, выдыхая ароматный пар, с нескрываемым презрением смотрела на Хаджара.

Кстати, сразу стало понятно, кто именно изображал из себя принцессу Тенед, пока та, вместе с Таш, бродила по Чужим землям.

Ну и, разумеется, куда без отца принцессы.

Император драконов собственной персоной.

Глава 1346

В последний раз Хаджар видел эту монументальную фигуру на Празднике, когда среди народа отбирался Герой Рубина и Дракона. В тот самый момент, когда они с Чин’Аме вмешались в столь кропотливо и всесторонне обставленную интригу.

Стоит отметить, с тех пор Император ничуть не изменился. Он так же, как и прежде, походил на ожившую гору. Ростом выше, чем Хаджар, широкий в плечах, с густыми бровями похожими на молнии, красными, не человеческими глазами и тугими мышцами, которые не могли скрыть шелковые, просторные одежды.

На его поясе покоились ножны с двумя клинками. Единственные парные клинки Звездного уровня во всем регионе Белого Дракона. Ну, во всяком случае из числа тех, что были известны общественности, ибо кто знает сколько тайных сокровищ находится в этих землях.

Рукоять правого, серебристого, клинка была увенчана яблоком в виде скорбящего духа-женщины (ангела, как сравнивало Земное подсознание Хаджара), а левого, золотого, — в виде яростно-ощерившегося демона.

Мощь этих, даже не обнаженных, клинков доходила просто до абсурда. Их сила была такова, что Хаджар, лишь бросив взгляд на них, ощутил, как его души коснулось что-то острое.

Не будь он повелителем, а простым Рыцарем Духа, то один только взгляд на этот артефакт мог бы отправить его к праотцам. Что наводило на резонный вопрос — что за монстр от ремесла мог выковать подобное изделие?

— Хаджар Дархан, — голос императора, во внешнем виде которого угадывался Император Морган (вернее, наоборот), звучал так же мощно и грозно, как выглядела вся его фигура. — Не человек и не дракон. Не принц и не генерал. Предавший любую землю, которую можно было бы назвать родиной… оставивший всех, кого мог бы назвать друзьями.

Хаджар ответил на тираду молчанием.

Император в ответ на это лишь улыбнулся краем губ, демонстрируя хищные, длинные клыки. Вне всякого сомнения, ими он умел пользоваться ничуть не хуже, если не лучше, чем своими клинками.

А мощь ауры Небесного Императора Пиковой стадии лишь дополняла и без того непростую картину.

— Иногда, когда я слышу истории, доносящиеся до моего дворца, то нахожу в них сходства… — продолжил размышления правитель целого региона. Одного из крупнейших регионов Безымянного Мира. Что делало Императора Драконов одной из самых могущественных фигур во всем смертном мире. — Когда я был маленьким, то мой дедушка рассказывал мне истории, которые рассказывал ему его дедушка. Об ученике одного из последних настоящих Хозяев Небес. Великого Мудреца Ху-Чина, Синего Пламени. Кстати, в его честь был назван и твой скользкий друг — Чин’Аме.

Хаджар снова промолчал. Слова Императора заботили его куда меньше, чем количество клинков в этом зале. Потому как если драконы решили, что он просто сложит им голову на поклон, то они крупно ошибаются.

— Его звали Пепел. Странствующий, неприкаянный маг. Его история похожа на твою… Или твоя на его. И, признаться, я уже не в первый раз слышу эту историю. Твою… его — не важно, — Император развернулся и медленно зашагал к одному из своих тронов. Те, кто полагают, что трон у правителя всего один — крупно заблуждаются. Как минимум три, не считая того, на котором любой из них — из королей, непременно справляет нужду. Хотя адепты, разумеется, нужды не испытывали. — Итак, у меня к тебе лишь два вопроса, Хаджар Дархан, Безумный Генерал. Первый из них — чье сердце бьется в твоей груди?

Хаджар, как и прежде, ответил лишь молчанием.

Вот только на этот раз ситуация приобрела совсем иной характер.

Еще до того, как мундштук от кальяна упал на подушки, Эзир уже оказалась рядом с Хаджаром. Сверкнули её ножи, а уши прорезало:

— На колени, когда с тобой говорит им…

Кто знает, что бы произошло, если бы не клинок, который с легкостью остановил оружие Эзир. Тенед встала по левую сторону от Хаджара и именно в её руке был тот меч, что задержал пылкий нрав Маган.

— Хаджар Дархан не только наш пленник, — произнесла принцесса. — но и гость. Рубиновый Дворец всегда чтил законы гостеприимства. Хаджар не обязан кланяться или отвечать Императору, если на то нет его желания.

Эзир вспыхнула глазами, но, все же, мгновенно убрала ножи в ножны, глубоко поклонилась и отошла в сторону.

— Ваше…

Смех перебил слова Тенед. Император смеялся громогласно. Как