Вокруг пустырь. Но место знакомое — здесь неподалеку вход в катакомбы. Нас ожидает живописная компания. Сам господин Безуглов, который Чумак, и с ним трое не менее колоритных персонажей. Фролов снова становится крайне любезным перед своим хозяином, и если его блатную феню перевести на нормальный русский язык, то получится «Клиент доставлен в целости». Но босс не обращает внимания на «шестерку», а рассматривает меня с интересом. Наконец снисходит до общения с «гостем».

- Так вот ты каков, Юрий Давыдов. Чего от меня хотел?

- Дело у меня очень важное к тебе, Василий Трофимович.

- Какое?

- Не при свидетелях же говорить. Это только для тебя предназначено.

- А ты говори, не стесняйся. Здесь все свои.

- Ну, раз настаиваешь... Должок за тобой, Василий Трофимович. Серьезному человеку.

- Чего-о-?!

Вся компания дружно заржала. Очевидно, такого бандиты не ждали. Чумак, вдоволь насмеявшись и вытерев выступившие слезы, не обещающим ничего хорошего голосом поинтересовался.

- Что же это за серьезный человек здесь выискался?

- Я.

Надо отдать должное господину Безуглову, он первый понял, что ситуация начала развиваться не так, как планировалось. В отличие от своих менее сообразительных коллег, разразившихся очередным взрывом хохота. Но предпринять что-либо не успел. Сохранять секретность и дальше не было смысла. Все равно, оставлять в живых таких свидетелей нельзя...

АДМ с включенным режимом мимикрии невозможно заметить даже ясным днем на фоне безоблачного неба на высоте полусотни метров. Если только очень приглядеться в нужную точку, то можно разглядеть какое-то расплывающееся марево. На высоте в сотню метров и вовсе невозможно. Поскольку выпустить Ганса в автономный полет днем было нельзя, пришлось это сделать еще до рассвета, и все это время он барражировал надо мной, контролируя ситуацию. Если бы возникла опасность — вмешался бы сразу. Но поскольку я был нужен бандитам живой и здоровый, просто наблюдал, транслируя мне окружающую обстановку. Поэтому закрывать крышу на ландо бандитам не было никакого смысла. Я прекрасно видел, куда мы едем, и кто именно нас встречает. Чумак был идентифицирован сразу, тюремный художник свое дело хорошо знал. Остальные физиономии незнакомы, но они меня пока что не интересуют. А вот то, что господин Безуглов захотел лично со мной побеседовать, это как раз то, что нужно.

АДМ спикировал вниз и Ганс нанес удар станнером по Чумаку, как наиболее опасному в группе. Затем пришел черед остальных, которые все еще пребывали в состоянии гомерического хохота. Впрочем, хохот прекратился очень быстро. Бандиты один за другим падали на землю, так и не успев ничего понять. Парализующий удар станнера (если только не требуется мгновенный летальный исход) не наносит вреда здоровью, а вызывает яркую вспышку в глазах с потерей сознания. После прихода в сознание несколько минут наблюдается нарушение в координации движений и заторможенность речи, если не применять восстановительную терапию. Если же уменьшить напряженность воздействующего поля, то можно обойтись без потери сознания. Но так обычно не делают, поскольку в этом нет смысла. У меня же как раз такой случай. Воздействие на мозг Чумака должно быть минимальным, поскольку нам с Гансом предстоит сделать то, чего еще никто не делал. Во всяком случае, до самого выхода в отставку я ни о чем подобном не слышал. До чего додумались умники в секретных лабораториях, неизвестно, но «в поле» такое не практикуется. Поэтому господин Чумак сейчас лежит на земле и смотрит на мир безумными глазами, пытаясь что-то сказать, а все остальные пошли по обычному стан-протоколу, мгновенно погрузившись в нирвану, и не видят того, что происходит вокруг. Ганс докладывает.

- Командир, готово. Чумак нейтрализован, но находится в сознании, и может адекватно мыслить. Остальные нейтрализованы по стандартному протоколу. Время стазиса от пяти до семи часов, если не применять протокол реанимации.

- Вполне хватит. Спасибо, Ганс! Ну а дальше что? Такого мы еще не делали.

- Подойди поближе к Чумаку. Чтобы между вами было не более двух метров. На всякий случай ляжешь на землю, а то вдруг голова закружится. Я постараюсь подключиться к сознанию Чумака и соединить его с твоим, не прибегая к переносу. Если не получится, придется действовать по стандартному протоколу. Либо применить протокол «Пассажир» с активацией сознания. Но, сам понимаешь, в этом случае он узнает много лишнего. Слишком большой массив памяти потом придется вычищать. И скрыть вмешательство уже будет невозможно.

- Это не тот случай, Ганс. Чумак однозначно подлежит ликвидации. Но сначала мне надо узнать все, что знает он.

- Тогда начинаем. За окружающей обстановкой я слежу, не волнуйся. Свидетелей поблизости нет. Разве что, кроме лошадок. До ближайшего человека более десяти километров, сюда никто не направляется...

Ну, начнем помолясь... Подхожу к Чумаку и гляжу в его полные ужаса глаза. Бандита можно понять. Он привык всегда считать себя хозяином положения, а тут такая непонятная чертовщина. А сейчас будет еще интереснее. Ложусь на землю, как рекомендовал Ганс, и жду. АДМ снижается и зависает между нами на высоте около метра, не отключая режима мимикрии. Дальнейшее ощущение, как будто легкое дуновение ветерка в голове. Несколько секунд ничего не происходит, а потом понимаю, что у Ганса все получилось...

Воспоминания Чумака хлынули в мой мозг сплошным потоком. Я проследил всю его сознательную жизнь до самого детства. Что сказать. Душегуб — он и в Африке душегуб. Но этот, в отличие от многих своих подельников, очень умный. Только ум его направлен на неправедные цели. Криминальные дела господина Безуглова меня интересовали постольку поскольку. Все равно, занимать его место я не собираюсь. Но один эпизод из недавнего прошлого меня очень заинтересовал. Выяснилась причина его необычного поведения. Незадолго до того, как моему дяде нанесли визит «сборщики налогов», Чумак встречался с человеком, отрекомендовавшимся, как Михаил Сперанский. Так ли это на самом деле, он не знал. Но Сперанский предложил выгодную сделку — похитить Юрия Давыдова, который скоро должен прибыть в Одессу, и обязательно остановится в доме своего дяди по материнской линии — купца первой гильдии Савелия Ермилова. Человека, которого Чумак и его люди до сих пор обходили стороной. Может быть Чумак и не стал бы связываться с таким мутным предложением, но жадность пересилила осторожность. Уж очень заманчивым оказался гонорар за такое простое с первого взгляда дело. Тысяча рублей