– он подхватил меня на руки и, продолжая целовать солеными губами, уложил на кровать. И ничто не мешало нам наслаждаться этим моментом – ни тюремные стены и решетки, ни присутствие Линкока и Франца. Я закусила губу, когда Рей осторожными, нежными движениями провел руками по моим бедрам, задирая подол платья. Ну почему же мы раньше не решились на это? Не возьмись Рей играть в эту игру с перемещением меня в свой мир, не будь я такой впечатлительной. Если бы ничего страшного не произошло, мы могли бы… Нет, нельзя сейчас думать об этом. Мне показалось, что Рей прочел мои мысли и постарался сделать так, чтобы я точно не могла думать вообще ни о чем, только о нём. Я смотрю на него и вижу на его лице волнение и вместе с тем огромное желание, мне даже становится немного страшно от эмоций, которые я прочла. Закрываю глаза, снова отдавшись власти Рея, его сильных рук, медленно выдыхаю… И вот то самое мгновение – мы с ним как одно целое, я чувствую, как бьются наши сердца. Хватаюсь за рубашку на спине Рея, раненая рука отзывается болью, но все остальные чувства заглушают её. Движения Рея заставляют меня хотеть его ещё сильнее, больше. Чувствую, как горячие слезы льются по моим щекам.

– Рей…

– Ничего не говори, – он снова поцеловал меня, долго, слишком долго. Мне не хватало воздуха, но я не могла оторваться от него. Его движения становились всё более сильными и быстрыми, он подхватил меня под спину и прижимал к себе, я обхватила его ногами и здоровой рукой продолжала держаться за спину. Хотелось кричать. Чтобы подавить это желание, я уткнулась в плечо Рея и надрывно дышала, захлебываясь слезами. – Тише, тише… Всё хорошо…

– Не могу… – я ещё сильнее прижалась к нему.

Мне казалось, что я сойду с ума от его голоса, звучавшего рядом с моим ухом, от горячего дыхания, от всего, что он делал. Ещё немного, и я не смогу сдерживать себя. Мне хотелось, чтобы Рей никогда не останавливался, и чтобы скорее остановился, меня переполняли нахлынувшие ощущения, такие яркие, такие настоящие. И судя по всему, Рей тоже был в похожем состоянии, потому что его руки сжимались всё крепче. Впервые в моей жизни – мы оба одновременно достигли верха наслаждения. Легкая дрожь пробежала по моему телу, меня бросило в жар. Волна удовольствия была настолько сильной, что я ощутила, как она поднимается по телу, разливается по нему, застилает мой разум. Я сдавленно всхлипывала на плече Рея, а он чуть ослабил руки и нежно целовал мои мокрые щеки. Понемногу я приходила в себя и не могла поверить, что всё это было на самом деле. Мы. Здесь.

– Время, – прошептал Рей. Я в ответ помотала головой. Не хочу, чтобы наше время заканчивалось. Хочу жить.

Рей отстранил меня от себя, застегнулся, но две верхние пуговицы рубашки оставил свободными. Он стоял возле кровати, поправлял волосы, снова собирая их в хвост. Я вытерла лицо белым балахоном и села. И что это было сейчас? Зачем всё это? Странное чувство внутри, будто я сделала что-то очень правильное, нужное, но всё равно предосудительное. Я смотрела на Рея и всё больше понимала, что оно того стоило. Последнее желание. Да.

– Ну вы даете… Опасные люди, – снова Линкок. Не мог промолчать. Но мне на удивление не стыдно от его слов. Я стала совсем другой, не узнаю саму себя – этот мир изменил меня.

– Капитан, – Рей махнул ему рукой, – правда ваша, во всём. Надеюсь, психика юного Франца не пострадала?

Они ещё шутят! Шутят о таких вещах. И кто! Рей. Хотя… В нашем положении только и остаётся, что шутить. Линкок и Франц подошли к решетке, лицо юноши было красным, он явно смущался. И мне тоже стало немного неудобно перед ним. За свои, вроде бы и естественные порывы, но такие неуместные. Бедняга, сколько всего ему пришлось пережить и узнать об этом мире. Но лучше сейчас, чем спустя много-много лет пустой жизни. Рей повернулся ко мне и протянул руку.

– Ну что, Рина. Будем готовы к неизбежному?

– Будем, – я кивнула. – Франц, перестаньте краснеть. То, что происходит иногда между мужчиной и женщиной – вовсе не стыдно, а прекрасно.

– Особенно с такой женщиной, – засмеялся Линкок и тут я тоже, наверное, покраснела, как и Франц. Во всяком случае, щеки мои снова горели.

– Особенно с таким мужчиной, – я взглянула на Рея, но его лицо было спокойным, как и всегда.

7.

Дверь в конце коридора открылась, и в неё вошёл Судья с отрядом солдат. Они подошли к нашим камерам и открыли замки.

– Командующий Рей, ситуация несколько изменилась – вам ничего не придётся говорить, мы всё скажем сами. Ваша задача – просто соглашаться.

– Смотря с чем соглашаться.

– Не надо провоцировать Совет. Два ваших друга ранены, а ещё одна – женщина. Мы справимся с ними без особых усилий. Имейте это ввиду.

Солдаты окружили нас со всех сторон, и повели по длинным коридорам. Мы всё время поднимались по ступенькам вверх, значит, выходим наружу. Линкок опирался на костыль, идти ему было неудобно, но он старался сохранять бравый вид. Франц выглядел напуганным, постоянно посматривал на Рея и капитана. Я путалась в подоле платья и ловила на себе взгляды солдат, полные отвращения. Мне и самой был неприятен мой вид, но откуда столько ненависти в глазах этих мужчин – непонятно. Что же им наговорили про всех нас, про меня? Коридоры становились шире и светлее, пропал запах сырости.

Неожиданно мы остановились перед небольшой дверью, за ней слышался неясный гул. Что там? Судья распахнул створки, и дневной свет ударил мне в глаза. В сопровождении солдат мы вышли на помост, похожий на те, которые сооружали для казней. Франца и Линкока отвели вправо шестеро охранников. Рея проводили до самого центра помоста, а меня поставили чуть в стороне, как раз между Реем и капитаном, два солдата стояли рядом со мной, один из них держал у спины то самое металлическое оружие, которое полностью лишало способности двигаться, я помнила неприятное ощущение от прикосновения металла к коже. Перед нами на площади томились в ожидании тысячи солдат в синей форме. Когда нас вывели на помост, они перестали говорить, и воцарилась тишина. Солдаты пожирали меня взглядами. Яркое красное пятно на фоне белого помоста, среди разрушенного белого города, в отвратительном, вызывающем платье. Ветер раздувал его