Позднее, в эпоху крестовых походов (может быть, под влиянием соприкосновения с сарацинской конницей?), происходят следующие изменения в конструкции рукояти: нижние концы навершия поднимаются вверх, а перекрестие опускается вниз. Тем самым создается значительный запас свободного пространства для поворотов кисти руки при рубке, так как линии перекрестия и навершия уже не параллельны, а представляют две дуги (рис. 44, 3).

Рис. 44. Рукояти русских мечей.

1 — Михайловские курганы, IX в.; 2 — Киев, X–XI вв.; 3 — «Черная Могила» в Чернигове; 4 — Киев, X в.

Если в Западной Европе эта эволюция совершилась в XII–XIII вв., то особенно интересно то, что в русских городах она началась на два столетия раньше. Вполне возможно, что здесь сказалось более раннее соприкосновение южнорусской конной дружины с конницей степных кочевников, которое потребовало развития рубящих возможностей меча. Своеобразная рукоять меча из Черной Могилы (украшенная серебряной накладкой с рисунком восточного характера) не одинока в русских древностях[493].

Меч с дугообразным перекрестием и срезанными углами навершия был найден в новгородских курганах[494] и в Киеве.

В 1900 г. в Киеве близ Золотых Ворот было обнаружено любопытное погребение конного дружинника с мечом, боевым топором и кинжалом с рукоятью, украшенной резными цветами (рис. 45).

Рис. 45. Рукоять меча, обложенного серебряной пластинкой, украшенной гравировкой и позолотой. Киев.

На воине был надет великолепный панцирь с серебряными бляхами. Кроме того, найдены стеклянные игральные шашки и кость. Весь облик погребения близок к другим княжеско-дружинным курганам Киева и Чернигова[495]; датировать погребение можно началом XI в. Особый интерес представляет меч, сохранившийся полностью за исключением острия. Рукоять меча обложена чеканной серебряной полосой, склепанной серебряными гвоздиками. Чеканный и гравированный узор представляет переплетение пышных и сочных стилизованных растений, перехваченных узлами. Совершенно аналогичный узор имеется на втором турьем роге из Черной Могилы[496]. Совпадает не только характер узора на обоих изделиях, но и техника выполнения: рисунок обводился двойным контуром, а внутреннее пространство заштриховывалось и покрывалось позолотой. В обоих случаях перед нами творчество южнорусских мастеров, работавших по восточным мотивам. Меч отличается от западноевропейских и по орнаментации полусферического навершия и перекрытия. На Западе для наверший применялось только серебро, здесь же имеется инкрустация золотой проволокой: общий облик рукояти меча прочно связан с кругом русских ювелирных изделий X–XI вв.

Характерно то, что этот меч, противоречащий утверждению об исключительно западном происхождении всех русских мечей, В.В. Арендт не включил в свой обзор мечей IX–XIII вв., найденных в России, не упомянув о нем совершенно.

Точно так же оказались вне его внимания русские мечи, отличные от общеевропейских форм[497].

В одном из курганов близ Гочевского городища найден длинный и узкий однолезвийный меч с небольшим навершием и бронзовым литым перекрытием с шариками на концах и с рельефным орнаментом из цветов и плетений. Меч имеет кольцо для темляка, что свидетельствует о применении его для конной рубки. Длина меча значительная — 105 см. Дата — XI в.[498]

При раскопках в Княжьей Горе (устье Роси) было найдено бронзовое перекрестие, не только аналогичное гочевскому, но отлитое в одной литейной форме с ним, т. е. сделанное в одной мастерской[499].

В нашем распоряжении нет безусловных доказательств русского происхождения мечей, но то обстоятельство, что в двух приднепровских русских городах найдены мечи работы одного мастера все же может говорить в пользу местного, приднепровского изготовления их. Клинки мечей гочевского типа совершенно отличны от франкских: они однолезвийны, у́же и длиннее. Форма их была выработана в иной военной среде, более связанной с легкой конницей. Очень вероятно, что появление в русской среде таких мечей было лишь другой стороной того же процесса, который заставлял русских оружейников изменять конструкцию франкской рукояти, приспосабливая ее к условиям степного конного боя, требовавшего особых форм оружия.

Говоря о мечах нефранкского типа, нельзя не упомянуть о великолепном мече (точнее — палаше), найденном И. Хойновским в Старом Киеве близ дворца Владимира Святославича[500]. Меч представляет узкий прямой однолезвийный клинок 87 см длины, с рукоятью, оттянутой вперед. Главное отличие его от других подобных клинков состоит в том, что, начиная от рукояти, на две трети длины клинка в него врезана медная полоса с гравированным орнаментом и позолотой. Характер орнамента близок отчасти к мечу из могилы у Золотых Ворот (гроздья сочных круглых завитков, наклоненных в одну сторону, и заштриховка внутри контуров), но различные условия пространственного размещения узора (квадратная пластинка в одном случае и узкая полоса — в другом) повлияли на различие в композиции. Значительно полнее аналогия с орнаментом на деревянном ковше XI в. из кургана близ Стародуба[501] и на костяных поделках из Гульбища[502], где орнаментации подвергались такие же узкие полосы. Связь орнаментики меча с орнаментикой русских деревянных и костяных изделий X–XI вв. может свидетельствовать в пользу русского происхождения и этого меча, но, ввиду единичности находки и крайне плохой изученности русского оружия этого времени, такой вывод можно делать только предположительно. По своим боевым качествам меч Хойновского близок к гочевскому; отличие состоит лишь в рукояти, которая в первом случае близка к сабельной (т. е. расположена под некоторым углом к клинку).

Бытование на Руси в IX–X вв. однолезвийных мечей типа киевского меча Хойновского косвенно подтверждается изображением точно такого же меча-палаша на одной из четырех сторон знаменитого языческого идола Святовита[503].

Из общего числа сабель, находимых в русских курганах с IX века, без специального металлографического анализа едва ли будет возможно выделить печенежско-половецкие и русские экземпляры, но считать все сабли кочевническими нет никаких оснований, так как сабля постепенно вытесняет меч в русском оружии и становится впоследствии характерным видом русского клинка[504]. При современном состоянии знаний определить время, когда начали производиться сабли на Руси, не представляется возможным.

Сказанное о мечах можно свести к следующему: в IX–X вв. на Руси преобладали франкские клинки, в торговле которыми Русь, судя по сообщению Ибн-Хордадбе, была посредницей между Западной Европой и Востоком[505].

Уже в эпоху Святослава начинается переработка русскими оружейниками западных рукоятей и усовершенствование их конструкций (Черная Могила). Можно допустить, что с Запада не всегда вывозились готовые мечи, а могли вывозиться только клинки, которые монтировались где-то в Среднем Приднепровье. Примером таких мечей является меч, найденный у Золотых Ворот Киева.

Одновременно с франкскими мечами в дружинной среде бытуют сабли, происхождение которых неизвестно.

К X–XI вв. в Киеве появляется меч нового типа — однолезвийный, узкий, с