Глава 24. Царская жизнь

Допустим, претендентка победила в смотре невест, выжила, даже пережила свадьбу и стала русской царицей. Неужели теперь она может купаться в бескрайнем море счастья и удовольствий? Нет. На самом деле то, что ждало русских цариц, совсем не походило на сказку: теперь вся их жизнь состояла из многочисленных запретов. Царица не могла практически ничего!

Для начала теперь очень многие желали ей смерти, прежде всего — родственники тех девушек, что не прошли отбор. Поэтому в XVII веке во дворце принимали строгие меры для защиты женщин царской семьи. Царице не разрешалось навещать своих родственников; ей теперь было запрещено показывать лицо незнакомцам и самой видеть простых людей, а простым людям — видеть ее. Поэтому родители и другие близкие родственники царской невесты переезжали во дворец. Выйти за пределы нового дома царица теперь тоже не могла. Исключение — поездка на богомолье в монастырь, да и то в наглухо закрытой карете, безо всякого любования видами из окна.

Царица в своих хоромах. Из описания торжества бракосочетания царя Михаила Федоровича с Евдокией Стрешневой. Литография А. Прохорова. 1884. Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной, издаваемые по высочайшему соизволению В. Прохоровым: 1–4 Доисторическое время; 2. Период исторический. Спб., 1883

Дипломат и путешественник Сигизмунд Герберштейн, который жил при дворе царя Ивана Грозного, отмечал:

Они (московиты) не верят в честь женщины, если она не живет взаперти дома и не находится под такой охраной, что никуда не выходит. Они отказывают женщине в целомудрии, если она позволяет смотреть на себя посторонним или иностранцам. Заключенные дома, они только прядут и сучат нитки, не имея совершенно никакого голоса и участия в хозяйстве[448].

Быть может, царица развлекалась на постоянных балах и приемах? Вовсе нет. Ни она сама, ни ее дочери не участвовали в официальных церемониях, где присутствовали мужчины. У них был свой церемониальный зал — Золотая царицына палата. Как пишет Григорий Котошихин, хорошо осведомленный о жизни при царском дворе, «видают царицу бояре и ближние люди времянем, а простые люди мало когда видают»[449].

На женской половине все слуги тоже были женского пола. Высших из них называли верховыми боярынями — они, как и слуги царя, отвечали за казну и канцелярию царицы.

Федор Солнцев. Золотая царицына палата. 1849–1853. Древности Российскаго государства, изданныя по высочайшему повелению. Москва: Тип. Александра Семена, 1849–1853

А еще царица имела официальную «работу». Именно ей часто направляли жалобы дворяне: во-первых, у нее и времени было больше, а во-вторых, так повелось, что царице отводили роль заступницы. Впрочем, ей дозволялось иметь хобби; традиционно царице следовало посвящать много времени вышиванию. Вещь, сделанная ее руками, считалась одним из самых ценных подарков, которые иностранный посол или правитель мог получить от русской правящей семьи. Вот и все веселье!

Ну а как же личная жизнь? А никак. По словам того же Котошихина:

И на празники господския, и в воскресные дни, и в посты царь и царица опочивают в своих покоех порознь; а когда случитца быти опичивати им вместе, и в то время царь по царицу посылает, велит быть к себе спать, или сам к ней похочет быть. А которую нощь опочивают вместе, и наутрее ходять в мылню порознь, или водою измыются…[450]

С большим сочувствием описывает он и быт царевен:

…имеяй свои особые ж покои разные, и живуще яко пустынницы, мало зряху людей, и их люди; но всегда в молитве и в посте пребываху и лица свои слезами омываху, понеже удоволство имеяй царственное, не имеяй бо себе удоволства такова, как от Всемогущаго Бога вдано человеком совокуплятися и плод творити[451].

* * *

Первой русской самодержицей де юре, то есть самостоятельно правящей царицей, стала Ирина Годунова, невестка Ивана Грозного. Федор, который тогда был не наследником престола, а просто вторым сыном царя, выбрал ее без обычного смотра невест, поскольку они знали друг друга с детства.

Она первой вышла за пределы терема: не только принимала иностранных послов, но и участвовала в заседаниях Боярской думы. Сохранились документы, где рядом с подписью царя Федора неожиданно появляется имя царицы Ирины. Она вела переписку с английской королевой Елизаветой I. Сохранилось и описание ее публичного выступления на приеме константинопольского патриарха — первого в русской истории! Присутствовавших там иноземцев потряс великолепный и богатый наряд царицы. Один из них в восторге отметил, что если бы он имел и десять языков, то и тогда не смог бы рассказать обо всех виденных им богатствах царицы.

Наверное, Ирину Годунову можно было бы назвать счастливой царицей — они с мужем, похоже, искренне любили друг друга, — если бы не одно несчастье: у них не было детей. Их дочь, единственный ребенок, умерла в раннем детстве. Супруги очень страдали из-за этого.

Царица Ирина Годунова. Скульптурная реконструкция по черепу С. А. Никитина. 2002. Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported / Wikimedia Commons

После смерти Федора Иоанновича царица Ирина около недели была самодержицей, но решила не оставаться на престоле, а уйти в монастырь. Исследование ее скелета показало, что она прожила лишь около 45 лет.

Следующей русской царицей стала жена ее брата, Бориса Годунова. Мария Григорьевна Скуратова-Бельская была непопулярна в народе, в том числе из-за воспоминаний о ее отце — опричнике Малюте Скуратове. По Москве ходили слухи о ее непомерной жестокости. Конец она встретила страшный и за несколько лет на престоле заплатила сполна: после смерти Бориса Годунова толпа сначала растерзала у нее на глазах ее сына, а затем и ее саму.

После нее титул царицы перешел полячке Марине Мнишек, супруге Лжедмитрия I, а затем и Лжедмитрия II. Она активно участвовала во всех событиях русской Смуты и в тереме уж точно не сидела. Вы удивитесь, но именно она, жена двух самозванцев, стала первой настоящей и легитимной русской царицей, а не просто женой царя — венчанной, но не коронованной. Марина была первой и единственной вплоть до Екатерины II женщиной, кого помазали на царство и короновали. Однако продлилась ее царская жизнь всего неделю. И расплата за нее была ужасна. Марина умерла в возрасте 25 лет: по литовским источникам, женщину казнили, по русским — она погибла в заточении