рот клейкой лентой. Алекс наблюдала. В выражении ее лица было чувство извинения, но также и возбуждения. Она была возбуждена этим заключительным актом вырождения и унижения, которому Бретт подвергал меня.

С кляпом на месте я не смог бы издать ни звука.

Затем Алекс поспешила в спальню, чтобы подготовиться к следующему раунду занятий любовью.

Бретт сел на стул напротив меня. Его огромный член свисал с края сиденья. Он улыбнулся мне. Это была та самая унизительная торжествующая ухмылка, которой он сверкал всю неделю, чтобы вывести меня из себя. Но я не мог не заметить его разбитую губу, синяки и несколько других мест, где я поранил его в кровь. Я немного поработал над ним и был отчасти горд. Я никогда не знал, что во мне это есть.

"Ты действительно сам во всем виноват", - сказал мне Бретт.

Я не мог говорить, но мне удалось закатить глаза.

"Серьезно", - прокомментировал Бретт. "Дело не в размере твоего члена по сравнению с моим. Хотя в этом отношении, кто действительно может конкурировать?" Он засмеялся, взяв в руку своего тяжелого спящего питона и начав его поглаживать. "И дело даже не в твоей внешности. Честно говоря, Шон, ты неплохо выглядишь. Проблема в том, что у тебя нет мужества и твердости характера. Все, что произошло здесь в эти выходные... ты пытался быть таким податливым, готовым ко всему, не желая никого расстраивать или раскачивать лодку. Хочешь всем понравиться, не хочешь конфликта. Но иногда эти конфликты неизбежны ". Он все еще держал свой член в кулаке. Он посмотрел на дверь спальни, затем снова на меня. "Причина, по которой ты здесь, а я буду спать там с самой горячей женщиной, которую я когда-либо видел, - это из-за тебя. Ты никогда ни о чем не принимал реального решения за всю свою жизнь".

Я некоторое время смотрел на него. Несмотря на то, что я всецело ненавидел этого человека за то, что он сделал со мной, моей женой, нашим браком... было трудно спорить с его точкой зрения. Он был прав. Всю свою жизнь я шел по пути наименьшего сопротивления, чтобы сохранить хрупкую экосистему своей жизни.

Бретт недоверчиво покачал головой, глядя на меня. "Как, черт возьми, тебе вообще удалось заполучить такую девушку, как Алекс?"

Я думал, что у меня закончились слезы, но это было не так. Я начал плакать. Мы оба познакомились на онлайн-свиданиях — потому что все доступные мужчины в ее жизни на тот момент были не ее уровня, и она устала от перепихонов в барах и романов на одну ночь. Ее слоган был забавным и умолял любого, кто отправлял ей сообщения, пожалуйста, быть нормальным. Нас сблизило наше общее чувство юмора. Но на самом деле, не это привлекло ее ко мне. Я просто был наименее раздражающим мужчиной в Интернете. И если вы когда-либо были в Интернете, это все равно что быть самым красивым человеком в "The View".

Я плакал не потому, что мой брак распался... а потому, что мне было интересно, было ли это когда-нибудь по-настоящему. Мне нужно было многое обдумать ... и, судя по моему затруднительному положению, у меня было бы достаточно времени, чтобы это сделать.

Я глубоко вздохнул, шмыгая носом.

"Эй, не отчаивайся", - Бретт широко улыбнулся. Его огромный член все еще был у него в руке. Он медленно двигал им. Он подождал, пока я взгляну на него. Оно было твердым и огромным. Его пальцы едва охватывали древко. "Посмотри на него хорошенько". Он сказал мне. "Потому что через минуту это будет по самые яйца в твоей жене".

Он засмеялся, вставая, и взял свой мобильный телефон. Он бросил его мне на колени. "Поскольку тебе так нравится рыться в фотографиях людей, я избавлю тебя от хлопот. Мы с твоей женой обменялись номерами. Ее фотография в спальне. Сегодня вечером мы добавим еще несколько фотографий в мою коллекцию. Я пришлю их тебе по мере того, как мы будем их снимать ".

Он широко улыбнулся и с важным видом направился в спальню. Он не торопился, разминаясь и расхаживая с важным видом по пути. Ему не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы спешить или скрывать это сейчас. Война закончилась. Он победил, и теперь собирался насладиться добычей.

Он оглянулся через плечо, когда переступил порог моей спальни для новобрачных. Ту, которую мы с Алексом выбрали по фотографиям в Интернете и ворковали о том, как там уютно и мило. "Как ты думаешь, что хуже?" Он спросил меня. "Видеть, как мы это делаем? Или представлять, как мы это делаем? Ты, вероятно, получишь много и того, и другого".

Затем он пинком захлопнул за собой дверь.

В течение следующих нескольких дней со мной обращались как с сущим адом. Но по одному за раз...

Возвращаясь к моему вступительному абзацу из самой первой главы — я должен был это предвидеть. Потому что вот я сижу, вслушиваясь в предвкушение того, как они начнут трахаться...

И начало было. Телефон у меня на коленях засветился, и я увидел Алекс на кровати, лежащую на животе, как будто она позировала для журнала в стиле ню. Ее ноги были в воздухе позади нее, покачиваясь взад-вперед. Ее подбородок был подперт руками. Ее глаза были полузакрыты и с вожделением смотрели на мужчину, делающего снимок. Ей не нужно было изображать выражение лица. Она была в обмороке от мужчины, держащего камеру. Это было очевидно.

Подпись гласила: "Посмотри на этот горячий кусок задницы, который ты позволил мне украсть. Неудачник".

Затем фотография исчезла, когда экран потускнел. Я натянул веревки и клейкую ленту. Я ощупал все вокруг теми небольшими движениями, которые у меня были. Где была зажигалка Индианы Джонса, когда она мне понадобилась? Или карманный нож Макгайвера? Освобождение из плена - это не то, что в фильмах. По крайней мере, не для меня. Бретт не совершил какой-то чудесной ошибки, которая позволила бы мне неизбежно сбежать. Не было никаких шероховатостей, о которые я мог бы потереться своими канатами.

Минуту спустя телефон снова ожил. На нем крупным планом был виден кончик пульсирующего члена Бретта. Головка его члена и губы в опасной близости. Язык, едва касающийся его кожи. Это могло быть любое общее изображение, но я узнала этот язык и эти губы.

"Были ли это те губы, которые произносили свои клятвы тебе у алтаря?" Он насмехался. "Потому что они произносят свои собственные клятвы мне прямо