Он был умницей, но не умником, ловкачом, но не нахалом. Его дружелюбие было неподдельным: он, казалось, странным образом отделял себя от деятельности управления, что в некоторых кругах министерства почиталось за добродетель. Для других, вроде Приса, уверенность в общенациональной важности их дела была святыней. Иного отношения к нему они не понимали и, следовательно, отказывали Квитмену в способности постичь значение управления и его функции. Немногие знали, что шесть лет тому назад Квитмен страстно стремился к университетской карьере. Стрейндж полностью ему доверял.

— Доброе утро, Джеймс.

Квитмен бесстрастно приветствовал старого и нового шефов. Голос нерешительный, произношение поставлено. Стрейндж махнул рукой на стул.

— Садитесь и слушайте.

Он в общих чертах изложил дело Листера, получая, как показалось Прису, удовольствие от проблем, возникающих в связи с убийством, и особых мер по безопасности.

— Дознание состоится сегодня днем, — закончил он.

— Теперь, — Стрейндж перешел к практическим делам, — если журналисты узнают, что Листер был специалистом по компьютерам, то весь этот переполох наведет их, естественно, на мысль, что покойник занимался сверхсекретной работой. Прежде чем мы сами разберемся, выйдет дюжина передовиц, и любой дотошный репортеришка выскажет все, на что способен. Поэтому, Джеймс, прошу вас связаться с прессой и навести журналистов на ложный след. Ознакомьтесь с долом Листера непосредственно в отделе личного состава — я выпишу вам пропуск, — приготовьте обтекаемые, уклончивые ответы на любые вопросы. Это не та позиция, которую мне хотелось бы занять, но… — Стрейндж сделал паузу, подчеркивая последнее, — в данных обстоятельствах у нас нет выбора.

Квитмен ждал, как поступит его новый начальник. Ситуация была весьма и весьма неловкой — Прис оказался в явном пренебрежении. Пока Стрейндж излагал свои соображения, Квитмен тайком изучал будущего шефа и взглянул на него еще раз, прежде чем ответить Стрейнджу. Холодная элегантность внешнего облика — жемчужно-серый костюм, безукоризненные складки брюк, уголок носового платка в кармашке, серый, с голубыми крапинками, шелковый галстук, обувь от Феррагамо — бессознательный вызов английской безвкусице Стрейнджа. В Присе всегда ощущалось нечто чужое. Так поговаривали сотрудники, у которых, по всей видимости, вызывало подозрение его быстрое, без явных усилий, возвышение в управлении.

На чужом поле Прис выглядел инородным телом, но это его не смущало. Собственный кабинет наверху, этажом выше вычислительного центра управления, с видом на реку, с ковром, шторами во все окно и умеренно современной картиной над столом. Там он был на месте. Где бы ни находился Прис, он в свои сорок с лишним лет в совершенстве владел лексиконом преуспевающего чиновника и превосходно им пользовался. Гладкие черты его смуглого лица не выражали ничего.

Квитмен произнес:

— Самоубийство, разумеется, всегда головоломка, но могут спросить: в чем тут причина, мотив? Если, конечно, так можно выразиться… — Квитмен полагал: кто-кто, но не Стрейндж отреагирует на такие колебания, и сказал это ради Приса.

Стрейндж отозвался с вызывающей резкостью:

— Как бы то ни было, но к управлению данное самоубийство, слава богу, не имеет отношения.

Квитмен отметил, как Прис согласно кивнул.

— Типичный пример неурядиц в личной жизни, — сказал Стрейндж, — надо признать, нечто в этом роде почти ожидалось. Виноват я.

Квитмен слишком хорошо помнил издерганность Листера.

— Да, — сказал он спокойно, — стыдно признаться, но, видать, это было неизбежно.

— Разумеется, — продолжал Стрейндж, затушевывая ссылку на личные обстоятельства, — он явно стремился создать нам побольше хлопот. И преуспел. — Стрейндж искоса посмотрел на Приса.

Новоиспеченный руководитель запротестовал:

— Хлопот вовсе не так уж много, Фрэнк, — обычная процедура, — Прис бросил понимающей взгляд на Квитмена, — мы тысячу раз ее проделывали.

— Ну конечно, — от того, что его перебили, Стрейндж разозлился. — Вас, Джеймс, натаскали: безобидная выверенная ерунда, которая вреда не принесет. Управление Си никогда не фигурировало в печати. И дальше так пойдет, а?

— Полагаю, — тактично вмешался Квитмен, — доклад о происшествии в управлении нужен до того, как вы уйдете? — Он подчеркнул слово «управление», чтобы, присягая на верность Прису, не поколебать и авторитет Стрейнджа. Он надеялся сгладить этим неловкость ситуации.

Предложение неожиданно воодушевило Стрейнджа.

— Превосходно, Джеймс! — рассмеялся он, перенеся со вздохом тяжесть тела на здоровую ногу. — Мне будет о чем подумать в Девоне, когда закончу подрезать розы! — Но в его смехе не было обычной теплоты. Прис молчал. «Видно, — с тревогой отметил Квитмен, — идея доклада пришлась ему не по вкусу».

— С вашего позволения, я пойду проститься с коллегами, — сказал Стрейндж.

Но неловкость не исчезла и после того, как Стрейндж захлопнул за собой дверь, оставив Приса и Квитмена в недоумении.

— Он вне себя, — проговорил Квитмен, словно объясняя, — тяжелый удар, да в последний день, с его-то заслугами…

— Почему же? — голос Приса звучал жестко. — Он ненавидел Листера. — В первый раз за время обсуждения он разрешил себе высказаться. — Разве его смерть не облегчение для Стрейнджа?

— Поэтому-то он сердится. Люди именно так начнут судачить, — Квитмен ухитрился выразиться, никого не порицая. — Он стыдится своей вражды к покойному. Это его обезоруживает.

Не в первый раз Прис поймал себя на мысли, что Квитмен чересчур проницателен, чтобы стать образцовым чиновником. И выглядит так, будто спал в костюме.

— Вас, Джеймс, чересчур беспокоит чужая репутация, — он умиротворенно хмыкнул. — Хорошо, что Фрэнк уходит. Если бы не ваша предусмотрительность, вы кончили бы его камердинером.

Квитмен открыл дверь в коридор:

— Вы мне что-нибудь скажете, прежде чем я займусь делом Листера?

Прис отметил перемену в беседе. Чарлзу Ниву наверняка захочется посплетничать обо всех обстоятельствах.

— Уверен, что могу положиться на вас и ваше благоразумие, — отозвался вежливо Прис.

«Сам себе яму копаю», — подумал Квитмен и сказал вслух:

— Будем надеяться, что никто не будет мешаться.

— Если возникнет необходимость, изобразите его работу скучной. Упирайте на личные неурядицы, — оживился Прис. — Говорите о безотлагательности войны с подрывными элементами, с врагами государства. Создайте впечатление патриотической смерти. Пусть это будет правдой.

Они подходили к выходу из бункера. У основания лестницы тени стали совсем бледными. Квитмен остановился:

— Еще одно: можно взять журнал?

— Журнал происшествий? — Прис насторожился.

— От сегодняшнего утра.

— Он вам не нужен. Им займется штаб безопасности. Все основные данные содержатся в личном деле. Стрейндж, как всегда, продумал свои указания. — Прис повернулся к выходу.

— Постойте, — добавил он, задерживая Квитмена мягким, почти фамильярным жестом. — Фрэнк не упомянул, но думаю, само собой разумеется. У вас особый пропуск, поэтому вы обязаны держать свою работу в тайне. Наше правило известно: знать только необходимое. — И он выразительно коснулся указательным пальцем рукава Квитмена.

3

Компьютерный зал находился в самом сердце