- Что-то меняла?

- Нет...

Зависаю, перебирая в голове дозы, препараты, процедуры... Как так?...

Хасанов покупает внизу мне какао, себе кофе.

- Не много ли кофе?

- Необходимое зло, Таисия Валерьевна, я же говорил, - чуть отстраненно.

Злюсь...

Мне тоже хочется выжать ему апельсин в стакан.

Пока я зависаю у ресепшена со свежими анализами крови своих пациентов, Хасанов делает обход.

Мимо стучат каблуки.

- Доброе утро, Ульяна Карловна, - бормочу я.

Каблуки - это только она.

- Доброе. На Вас пациент жалуется, Таисия Валерьевна.

- Филипп Николаевич? Он на всех жалуется... - перевожу взгляд с одного листа на другой, сверяя цифры. - У него ментальные изменения. Вчера на Вас жаловался, - вру я.

- Что?!

- Мхм...

- И на что же, очень интересно?

- У него голова болит, а Вы каблуками стучите... Беспокоите дедушку.

Так тебе.

- А санитары громко каталки возят. А в шесть утра мерзкие медсестры включают свет в палате...

Фыркнув, Ульяна Карловна уходит в кабинет Хасанова.

- Зотова! - слышу в коридоре чуть дальше рычание Тираныча.

Вздрогнув, замираю. Сердце панически вздрагивает, вспоминая треш с Бойко.

Торопясь и паникуя иду в свою палату. Там теперь все пациенты мои.

Открыв тумбочку, Руслан совершенно бестактно выставляет из нее вещи Сидорова. Коробки с лекарствами…

В тихой ярости разворачивается ко мне.

- Абсорбенты. Сильнейшие, прошу заметить!

- Мать сказала, что лекарства, которые мне дают, очень вредные и посадят печень, - оправдывается Сидоров.

Хасанов игнорирует.

- Экстракт женьшеня! - приподняв швыряет коробку. - Куркумин! Эхинацея! Аскофен!!

- А это от головной боли... - настороженно вставляет Сидоров. - Безобидные.

- Куда ты смотришь, вообще, Таисия Валерьевна?! - возмущённо. - Не хватает только мышьяка!

Открыв рот в ужасе смотрю на коробки противопоказанных ему под страхом смертной казни БАДов.

- Аа...

- Ты что не разъяснила пациенту его противопоказания? - рявкает на меня.

- Разъяснила... - мямлю я.

За моей спиной замирает стук каблуков.

- Он же чуть этим не самоубился!

- Сидоров! - перевожу на него ошалелый взгляд. - Вы где это взяли?! Зачем??

- Так, мать...

Закрываю обессиленно глаза. Гады какие...

- Все приготовили к осмотру личные лекарства и продукты, - режет Хасанов. - Никаких препаратов не принимать без разрешения вашего лечащего врача. Даже активированный уголь, витамин С и глюкозу. Ничего не принимать! Травяные чаи - не пить! Есть только из больничной столовой, - цедит сердито. - Это всем понятно?

Пациенты испуганно положительно гудят.

Хасанов выходит из палаты. Иду за ним.

- Руслан Таирович, клянусь, я инструктировала!

Замираем возле Ульяны Карловны, она стоит на пути.

- По-моему, это выговор за некомпетентность и безалаберность, - прищуривается она, разглядывая меня, переводит на него пытливый взгляд. - Не рано ли Вы, Руслан Таирович ей пациентов доверили?

- Выговоры своим ассистентам в своем отделении объявляю только я! Зотова прекрасно справляется.

- А как же Сидоров?

- Прекрасно - без поправки на идиотов.

- Так что ж Вы тогда... орете?! - растерянно.

- Задаю поправку.

Обтекая, иду к ресепшену. Ну что же у меня вечно какие-то ляпы!

Расстроенно утыкаюсь в свои бумаги. Грудная клетка дрожит от обиды. Не на Хасанова... А на ситуацию. Потому что я объяснила. Ну что мне по тумбочкам у них шариться??

Моргаю часто, чтобы не разреветься.

- Тай, ты чего? - шепчет Ирина Васильевна. - Ну-ка дыши ровно.

Всхлипнув, отрицательно качаю головой.

- Всё нормально, - сжимаю челюсти.

Собираю бумажки, чтобы подклеить.

Ирина Васильевна отвечает на телефон.

- Руслан Таирович. Срочная из Скорой. К нам везут.

Хасанов встаёт рядом.

Его рука на мгновение ложится мне между лопаток. Я чувствую даже через ткань, какая она горячая.

Это прикосновение успокаивает.

- Пойдем готовиться...

- А лекарства у пациентов?

- Передай "поправку" медсёстрам. Не самой же тебе по тумбочкам шариться.

Уходит.

Господи, только б на операции не облажаться. Я не вынесу его разочарования...