Я подошла ближе к одной из домовин и заглянула – внутри и правда лежали драгоценности, деньги и леденцы. На столбе висел увядший, запорошённый снегом венок. Я тронула сухие ветки, и листья осыпались мне под ноги. Внизу из-под снега торчали стебли чабреца и, потревоженные моими шагами, источали слабый пряный аромат.

Вокруг высилось множество столбов с домовинами – высоких и низких, старых, покосившихся и совсем новых. Рядом со мной я увидела свежий курган – очень маленький, но домовина была такой новой, что от неё пахло свежей древесиной. Вокруг столба под снегом виднелась целая горка даров – даже сани, гружённые мешками с чем-то. Меня охватило странное чувство: вроде бы я находилась на могильнике, но не под каждым холмом лежали мёртвые, кое-где только пепел. Ни костей, ни хорошо сохранившихся тел, как на Перешейке – только пепел, всё равно что в печке. Почему-то для меня это было гораздо жутче.

– Удивительно… – прошептала я.

– Что, нравится? – спросила Солона.

Наверное, странно было задавать такой вопрос на могильнике, но мы и без того занимались не вполне обычным: сбежали от князя, чтобы посмотреть, как в Княжествах хоронят людей. Но Солона была права, мне и правда здесь нравилось, пусть по спине бегали мурашки.

– Да. Пожалуй, да.

– А пойдём ещё на Великолесье глянешь!

Только я открыла рот, чтобы возразить, как Солона в который раз за вечер ухватила меня за руку и повлекла куда-то прочь. Сперва я захотела воспротивиться: что я, в самом деле, ребёнок, которого можно тащить куда вздумается? Но тут же что-то щёлкнуло в голове: пускай тащит, пускай хотя бы сегодня я почувствую себя свободной девушкой, чужестранкой, исследующей незнакомые земли.

Я начинала замерзать – нос и уши уже сводило и кололо, но на небе звёзды сияли сладкой свободой, а Солона заражала меня каким-то безумным весёлым возбуждением, и я решила: взглянуть на Великолесье – и правда любопытная затея. Под ложечкой засосало от ощущения опасности, несмотря на то, что все нечистецы Великолесья должны спать крепким сном, раз на Княжества опустилась зима.

– А далеко идти? – спросила я, задыхаясь от бега.

– Да Великолесье тут всюду, – отозвалась Солона, отрывисто дыша. – Горвень-то прямо в сердечке его стоит, вокруг города – поля, но если на карту глянуть, то так и выйдет, что мы с тобой уже в Великолесье. Долго бежать не будем, вот после могильников немножко и остановимся.

– А степняки нас не схватят? – снова поинтересовалась я.

– Так далеко они от Горвеня. Сюда не полезут, князя побоятся. Хотя… я была бы не прочь попробовать степняцкого мужчину.

Солона рассмеялась. Мы бежали по заснеженному полю, оставив позади и Горвень с теремами, и могильник с домовинами на столбах. Я бежала и думала: как легко было бы сейчас толкнуть Солону в снег, а самой рвануть прочь и никогда больше не знать княжьего плена. Но я понимала, что так только скорее погибла бы: от холода ли, от посланных ли по следу дружинников. Но чем ближе вырастала чёрная гряда леса, тем быстрее тянула меня Солона и тем ярче мерцала в моей голове новая мысль: что, если она неспроста ведёт меня в самый страшный, самый дремучий лес? Что, если весёлая служанка выполняет поручение князя? Завести в чащу в морозную ночь и бросить на растерзание – если не нечистецам, то диким зверям.

Я остановилась, вырывая руку. Солона пробежала ещё несколько шагов, но вернулась ко мне. В ночном сумраке я почти не разбирала, что выражает её лицо, и от этого незнания мне стало не по себе.

– Что такое?

– Я больше не пойду. Нам нужно вернуться.

– Ивель, да брось.

Солона попыталась снова взять меня за руку, но я сделала шаг назад и притянула озябшие руки ко рту.

– Нет. Пошли обратно в терем.

– Да вот же – чащи Великолесья начинаются. Хоть одним глазком посмотри, вдруг нескоро из терема выпустят.

– И так не выпускают, но я ведь как-то вышла.

Я ступала назад, медленно, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься бегом. Поворачиваться спиной и бежать не хотелось – вдруг у Солоны было спрятано какое оружие? Мне показалось, что в чёрной чаще перед нами мигают чьи-то голодные глаза. Трусихой я никогда себя не считала и представить не могла, что так сильно испугаюсь у кромки леса в компании пухлой служанки. «Мельчаешь, падальщица» – пропищал мерзкий голосок в голове.

– Ивель, ну ты что? – Солона вроде бы искренне удивилась. – Да они спят все, не выскочит на тебя никто. Летом – другое дело, а сейчас – всё равно что идти на псарню, когда все собаки на охоте. Но если ты не хочешь, не будем смотреть, обратно пойдём.

Не смотреть не получалось. Мне казалось, что от леса исходит едва слышимый – скорее, осязаемый гул, и взгляд сам тянулся туда.

Из чёрной громады леса отделилась какая-то тень и шагнула в нашу сторону. Меня словно приковало страхом к земле, я таращила глаза, стараясь что-то разобрать в темноте. К нам медленно вышагивало нечто – не то лось, не то зубр, не то тур, но гораздо крупнее, чем положено быть лесному зверю. Конечно, я мало что смыслила в лесных зверях и в Царстве встречала разве что белок да лис, но что-то мне подсказывало: лось вряд ли будет намного больше лошади, тогда как это существо доросло едва ли не до размеров избы.

Проследив за моим взглядом, Солона тоже отступила и ободряюще стиснула мою руку.

– Вот ты и наткнулась на того единственного, кто на зиму не засыпает.

Существо заметило нас, мигнуло зелёными углями глаз и будто сжалось, приняв облик простого оленя. Я открыла рот. Олень медленно прошествовал мимо нас, а потом прибавил скорости и поскакал в Горвень.

– Что это? – спросила я. В горле было сухо.

– Лесной князь, – будничным тоном ответила Солона. – Отец нашего Лериса. Но ты не бойся, он меня знает, надеюсь. Людей не трогает.

– Он отправился…

– В терем, наверняка.

Мне ничуть не стало легче.

– Он меня видел! Он расскажет всё князю! Нам нужно его опередить!

Солона хихикнула.

– Не догонит смертный нечистеца, не надейся. Да и… По правде сказать, Ивель, князь сам поручил мне вывести тебя на прогулку. Но учти, я тебе этого не рассказывала. Идём?

Мне уже не хотелось возвращаться, зная, что в тереме могу столкнуться с лесовым. Я и раньше видела его из окна, но тогда он был во вполне человеческом облике – статный мужчина, пусть с зеленоватой кожей. Я разглядывала его украдкой с любопытством, но не находила ничего пугающего в его облике, разве что он двигался то слишком медленно, то слишком стремительно, будто никак не мог приноровиться к человеческому темпу.

– Зачем тогда всё это представление со стражей и чёрными ходами? – Голос мой прозвучал холоднее поднимающегося ветра.

Солона пожала плечами с таким видом, будто я спросила сущий пустяк.