— М-мняу!!! — Мусичка вздыбил шерсть на холке и залился пронзительным, негодующим воплем.

— Пошел вон… — строго рыкнул я.

Кошак жалобно пискнул и скрутился у моих ног.

— Ну как ты не понимаешь… — я присел и ласково потрепал его по ушам. — Ну нельзя тебе с нами. Ну не ездят коты за преступницами в тюрьму.

Муся мотнул башкой и вдобавок прихватил клыками мою штанину. Всем видом демонстрируя, что уговаривать его бесполезно.

— Время… — Бенни Младший постучал пальцем по циферблату наручных часов. — Звонок будет ровно в одиннадцать.

Я тяжело вздохнул. Спорить с Мусием себе дороже. Ужасно вздорная и независимая скотина, упрется, хоть кол ему на голове чеши. Вот и сейчас кошак ускользнул с корабля и каким-то чудом просочился в гараж, где мы собирались для операции.

— А может сюда его? — Буй откинул брезент в открытом кузове джипа. — Пусть прокатится.

Я недолго колебался.

— Давай, мохнатая колбаса. И чтобы тихо!

Муся мгновенно юркнул в кузов.

— Ну что… — я провел взглядом по команде. — С Богом…

Сам сел за руль, сын на пассажирское сиденье, назад шмыгнул веснушчатый длинный парень в форме американского лейтенанта. Томми Барроу, единственный среди нас настоящий военный. Он служит в американской военной миссии на Тайване. Паренек решил урвать от жизни счастливую карту, работает за очень большие деньги, а после операции просто растворится на просторах мира. Ну что же, не могу осуждать, сам авантюрист.

Я изображаю собой тоже лейтенанта, Бенджамина Холмса, мой сын — полковника Вильяма Содерберга, офицера военной разведки США. Фамилии настоящие, документы тоже, вернее бланки документов, форма соответствует.

Буй и его парни с повязками военной полиции. Они поедут на второй машине в качестве сопровождения и для охраны на обратном пути особо опасной преступницы, которую мы заберем из тюрьмы.

Вьетнамец отрядил на дело со своей команды трех человек: Луи — ничем непримечательный парень — француз, но по-английски говорит отлично, можно принять за уроженца Луизианы, Курт — то самый немец, угрюмый и молчаливый громила лет сорока. А вот Алекс… худой, жилистый мужик, тоже лет сорока возрастом — загадка. Пока он не обмолвился даже словечком. Но для роли американского военного полицейского вполне подходит.

Я приметил, что Томми сильно потряхивает, паренек даже постукивал зубами и сунул ему фляжку с виски.

— Хлебни, сынок.

Лейтенант с благодарностью кивнул, отхлебнул и виновато прошептал.

— Благодарю, сэр. Я буду себя держать в руках.

— Деньги уже на твоем счету, не трясись… — угрюмо буркнул Бенни младший и одобряюще улыбнулся Томми. Правда получилось у него так себе, от фирменной улыбки Вайтов лейтенант даже вздрогнул и забился в угол машины.

Я про себя хмыкнул и завел мотор. Ну что же, пора проведать китайскую тюряжку.

Машины выехали из гаража, пропетляли по улочкам города и вывернулись на серпантин ведущий к тюрьме. Тюрьма нависала над портом на высоком холме и чем-то смахивала на крепость в китайском стиле.

Мне неожиданно пришли в голову Мари и Софи. Русская француженка и португалка…

К сожалению, или к счастью, я так и не сблизился с ними, как сблизился в прошлой жизни с Бель и Пруденс. Да, с ними было великолепно и легко, на настоящей близости так и не случилось. Возможно, уже и не случится. Хоронить я себя не собираюсь, но какое-то странное чувство подсказывает, что очень скоро мир для меня снова изменится. Как? Увы, даже не подозреваю, но что-то изменится обязательно. Своим предчувствиям я доверяю. Боюсь я этого? Да ну нахрен. Главное, чтобы не занесло в бабу или куда-нить к неандертальцам. А вообще, тайно надеюсь, что для меня все закончится. Устал, очень устал жить. Но не будем забегать вперед. Сначала освобожу внучку. Операция спланирована и подготовлена идеально, но, как говорится, ничего в мире идеального нет.

По пути мы проехали два блокпоста, нас не останавливали, американская форма и флажки на машинах делали свое дело, солдатики даже брали на караул, но количество войск в порту и окрестностях нешуточно беспокоило. Чертовы гоминдановцы натыкали военных на каждом шагу. Куда не плюнь, база или блокпост. Их то понять можно, коммунистические китайцы того и гляди возьмутся приводить остров к общему знаменателю, но мне от этого не легче. Остальная часть команды вьетнамца с тяжелым вооружением и отборный отряд головорезов из триад еще с ночи заняли позиции в джунглях неподалеку тюрьмы, для того, чтобы нас прикрыть в случае осложнения. Но если придется пробиваться с боем, нам мало все равно не покажется.

Хотя запасной план тоже есть.

Бенни младший сверился с часами и сухо обронил:

— Притормози немного.

Я сбавил ход. Надо рассчитать прибытие так, чтобы мы заявились сразу после звонка из американской миссии.

Солнце жарило словно сумасшедшее, оставшиеся после ночного ливня лужи парили примерно, как кастрюли на плите. Я ругнулся про себя, к климату гребанной Азии я тоже так и не смог до конца привыкнуть. Что ни говори, Монтана была сущим раем. Хотя там по началу я тоже жаловался, а потом привык. Человек такая скотина, что ко всему привыкает.

Ровно в одиннадцать десять, машины притормозили возле громадины тюрьмы. Выглядела она очень внушительно, несмотря на ветхость, а пулеметные гнезда, колючая проволока под напряжением поверх стены и основательные доты перед воротами, намекали, что незваными гостями сюда лучше не соваться.

К машине выскочил какой-то плюгавый типок непонятного звания, Томми махнул ему кожаной папкой из окна, и солдатики сразу стали поднимать шлагбаум.

Ворота с пронзительным скрипом разошлись, я зарулил в огромный тюремный двор. Двухэтажные корпуса для заключенный стояли чуть поодаль, а небольшое здание администрации, прямо перед воротами. Солдат здесь тоже хватало, но мне сразу в глаза бросилась площадка по центру двора, с вкопанными в землю кольями, на которых висели заросшие до предела и обнаженные по пояс доходяги, все исполосованные следами от палочных ударов. Все бы ничего, но примерно половина из них были… европейцами…

«Русские моряки? — озадачился я. — Ну да, помню, что им пришлось совсем несладко. Гребаные косоглазые суки с ними не церемонились, даже ложные расстрелы устраивали…»