Чтобы не было недопонимания и непонятных интриг, я рассказала Джонатану всю правду. От и до. Он знал все досконально обо мне и моих отношениях с одноклассниками. Он стал моей правой рукой.

Я стала миллиардершей. Черт.

— Диана, мы с вами уже все обсуждали. Вам нет нужды оправдываться. Мистер Торнхилл готовил меня к неожиданному повороту, хоть и не говорил всей правды. Но, поверьте, он и правда был в полном уме и здравии. Он все осознавал.

— Хм… Хорошо, — угрюмо отозвалась я.

— Кстати, вы так и не решили ничего по поводу Феллроузов? Их доля в компании тоже есть. Вы сказали, что вам нужно время на размышление. Решение нужно принимать сейчас, потому что очень скоро карточный домик начнет рушиться для всех. Нужно решить, попадет ли семья Феллроузов в это крушение или останется целой.

— Я… Эмм… — я опять засомневалась, но потом выдохнула. — Нет. Феллроузов не трогайте.

Джексон, конечно, тоже урод тот еще. Хоть издевался надо мной меньше, чем остальные. Может, смеялся надо мной, рвал тетради, пакостил мелко… И на Каймановых островах относился с презрением. Но… по больше части он меня игнорировал, как будто меня не было… А в свете тех последних событий, я предположила, что все-таки он не такой уж и конченный.

— Хорошо, я вас понял. Всем остальным в списке тоже предстоят финансовые трудности. Каждому в соответствии с финансовым положением семьи.

— Спасибо, Джонатан, — криво улыбнулась помощнику. — Вряд ли это работа твоей мечты, но пока мне нужно только это.

— Не переживайте. Все это вполне подходит под мои обязанности. Завтра вам пора в школу, вы не забыли? Я здесь прослежу за всем. Всю необходимую работу выполняют директора. Вам не о чем беспокоиться.

При слове «школа» мое сердце пропустило рваный кульбит. Не потому что там будут ненавистные одноклассники, нет.

Потому что там будет ОН. Наша с ним последняя встреча в его квартире на Соултер Авеню закончилась не очень удачно. Я вломилась к нему домой, а он поймал меня, роющуюся в его вещах. Блин.

Будет трудно держать нейтралитет. Если раньше Алекс Торнхилл меня крепко ненавидел, то то, что он испытывает сейчас и вовсе трудно описать словами. Я все у него отняла.

Спустя пару дней после похорон…

Смахнув пот со лба, я нервно оглянулась и вставила запасной ключ. Из-за того, что им практически никогда не пользовались, замок поддавался туго, но все-таки открывался. На этаже было всего две квартиры. Во второй, как я помню, жил его друг Джексон.

Я очень надеялась, что тот не захочет выбрасывать мусор или курить на площадке именно в эту злосчастную минуту.

По моей просьбе Джонатан вызвал Алекса для выяснения ряда вопросов (каких именно я не стала уточнять), а значит у меня было в запасе как минимум полчаса.

Дверь, наконец, распахнулась, и я быстро прошмыгнула внутрь, со страхом и невольным любопытством оглядывая место, где живет мой одноклассник. Разулась и аккуратно повесила пальто в просторной светлой прихожей. Не удержалась и понюхала крышки флакончиков туалетной воды на полке у зеркала. В нос ударил знакомый запах. Так пахнет этот парень.

Сразу ни к месту вспомнился поцелуй, в животе сразу стало горячо. Суетливо закрыв флаконы, я резко отошла прочь.

Больше там ничего интересного не было. Пара записок с накорябанными номерами телефонов, брошенная мелочь и какой-то красивый сухостой в широкой вазочке. Запустила в хрупкие лепестки руку, выудила парочку на свет. Под лопатку кольнула мысль, что этот сухостой — женских рук дело. Скривившись, я бросила сухие лепестки обратно в вазу и пошла дальше.

У него было довольно… мило. И опрятно. Чисто. Никаких тебе брошенных вещей или грязной кружки в мойке. Двухкомнатная просторная квартира с широкими окнами почти в пол. Современная мебель и навороченная техника. Что тут сказать? Круто, очень по-мажорски.

В гостиной мой взгляд сразу привлек огромный стеллаж до потолка, под завязку набитый книгами. Алекс всегда много читал. Неудивительно, что он учится с отличнием. В его развитии никогда не было пробелов, как у меня. Около стеллажа, у окна стояло растение, понуро свесившее свои пальмовые ветви вниз. Ему не хватало влаги.

Если девушка с Алексом тут и жила, то, наверняка, это уже в прошлом. Цветок давно не поливали. Он явно был установлен тут не самим Алексом.

Вот только девушкой Торнхилла была Эмили. Значит, это она тут хозяйничала? Вроде бы они давно расстались…

В письменном столе у окна ничего интересного не обнаружилось, лишь несколько учебников, школьные конспекты, журналы по конному спорту. Стеклянный комод был усеян наградами и грамотами.

В спальне стояла большая, идеально заправленная кровать, у стены встроена дверца в гардеробную. Вещи висели на вешалках ровным рядом или были сложены в стопки, как в магазине. Алекс Торнхилл был жутким аккуратистом.

Не мешкая, я начала поиски. Рыскала по ящикам и полкам, наводя в его вещах жуткий бардак. У меня просто не было времени делать это аккуратно. Алекс, наверное, сейчас с Джонатаном, но хотелось бы поскорее все закончить тут и уйти. Рыться в чужих вещах как-то не очень вдохновляет.

Но делать нечего.

В одной из коробок из под обуви, я каким-то чудом обнаружила набор странных вещей: стопку своих фотографий, на которые мистер Торнхилл много лет назад так и не дал мне взглянуть, а я побоялась спросить; потрясающий, просто невероятный портрет и… письмо, адресованное мне. Конверт оказался вскрыт, и я быстро достала сложенную втрое бумагу. Опустилась на пол.

По мере прочтения письма я испытывала разные эмоции. Стыд, смущение были первыми, что пронзили меня, едва я осознала ту или иную строчку. Удивление. Я не ожидала, что мистер Торнхилл испытывал ко мне любовь. Такого я даже не могла представить.

Злость на Алекса. Что спрятал от меня правду. Я же всю голову сломала, размышляя о причинах наследства. Хотя, и теперь все равно не понимаю… Ну любил, ну и что? Зачем все мне оставлять?

Бог мой… Мистер Торнхилл реально меня любил. По-настоящему…

Но какое имел право скрывать от меня правду этот противный мальчишка?!

Я сгребла все в кучу — фотки, портрет, письмо, и запихнула обратно в коробку, весьма неаккуратно. Во мне все звенело от горькой злости.

Мистер Торнхилл, вы просто сумасшедший… Эксцентричный чудак.

«Жаль, что ты не родилась хотя бы на десять лет раньше».

Старые фразы приобретают новый смысл.

Отвращения я все равно не ощущаю. Как я могу? Ведь это мистер Торнхилл. Близкий мне человек. Ощущаю только грусть. Что так повлияла на чужую жизнь. Хоть он и говорил не терзать себя и не искать во всем этом своей вины, а все равно я ее испытывала.

Отстраненно перебирала вещи дальше, почти не надеясь найти то, что искала. В голове уже посеялись сомнения. Может, я и впрямь, ошиблась? Перепутала? Что я могла увидеть в той темноте?