«Кто подарит мне мой первый поцелуй?» - спросила она себя.

Мейбл и Эдвард Вулворт вернулись домой ближе к вечеру. Бонни поспешила подать чай в гостиную.

- Мисс Лисбет прекрасно провела время на катке. Они с кузиной Перл только и знали, что катались.

- И пообедали вместе там же, в парке, как ты и говорила? - предположила Мейбл.

- Нет, мэм. Мисс Лисбет пришла домой вскоре после вашего отъезда в «Дельмонико». Если я правильно поняла, ваша племянница над ней насмехалась.

- У Перл очень острый язычок, правда, Эдвард?

- Скажем так: она иронична и за словом в карман не полезет - талант, который она унаследовала от моего брата. И да, временами ее слова ранят.

Бонни удалилась, оставив господ в неведении относительно привлекательного мистера Стентона и того, как активно он увивался вокруг их обожаемой Лисбет.

«Вот пойдут все вместе в Сентрал-парк и составят свое мнение об этом персонаже, - решила она для себя. - Лично мне он не нравится».

К большому изумлению Мейбл и Эдварда, Элизабет пришла и заняла свое привычное место за инкрустированным столиком, покрытым вышитой скатертью. Съела печенье, раздраженная и в то же время растроганная их опасливым молчанием. Мейбл, наливая ей чаю, тихо сказала:

- Если тебе так нравится кататься, милая, купим тебе коньки. Те, что берут напрокат, наверняка не подходят твоим ножкам.

- Не надо. Вы и так потратили на меня достаточно, - отвечала девушка.

- Лисбет, что за мелочность? - вскричал негоциант. - Пока ты живешь в нашем доме, все останется как раньше, я на этом настаиваю! Мы считаем тебя своей дочкой, и мы тебя любим. Даже если придется отказаться от официального удочерения, по причине, о которой мы тебе рассказали… это, возможно, будет лишь временным препятствием. Сегодня днем мы с Мейбл обсудили ситуацию и вот к чему пришли. Может, во Франции у тебя не осталось родственников, и в таком случае почему бы тебе не жить с нами и дальше, уже - я тебе это обещаю - на законных основаниях?

Девушка медленно потягивала чай с молоком, приятно пахнущий бергамотом. После паузы она вполголоса ответила:

- Что мне выбрать? Я так редко выходила и не видела ни музеев Нью-Йорка, ни даже зоопарка в Сентрал-парке. Я почти ничего в этом городе не знаю. Во время наших поездок в экипаже мимо мелькали фасады зданий, витрины, люди на тротуарах. И вы никогда не водили меня в рестораны и магазины. Сегодняшний поход на каток в Сентрал-парке стал для меня событием!

- Лисбет, упущенное можно наверстать, - не сдавался Эдвард. - По крайней мере до твоего отъезда во Францию, если таковой все-таки случится. Ты уже отправила письмо?

- Нет, хотелось дописать еще пару строк и вложить открытку. Его ведь получат как раз в начале нового года.

Мейбл с мужем не могли не заметить нейтральный тон Лисбет, без намека на приязнь, но и лишенный враждебности. Это уже был прогресс, по их мнению. Посоветовавшись, они решили: нужно всеми способами доказывать ей свою любовь и добрую волю и не расстраивать ее.

- Почему бы тебе не называть нас ма и па, как раньше? Можешь считать, что это наши прозвища, - мягко предложил негоциант.

- Да, конечно. Мне и самой так будет проще и приятнее, - призналась девушка. - Хочу, чтобы вы знали, что я чувствую. Я пока еще не могу вас простить.

Может, смогла бы, если бы точно знала, что мой родной отец, Гийом, умер.

- Лисбет, мы понимаем, - кивнула Мейбл. - В качестве скромной компенсации за все те неприятные эмоции, пережитые по нашей вине… не захочешь ли ты поужинать сегодня в городе, на Бродвее? А перед этим мы купим тебе коньки.

Элизабет очень хотелось принять их предложение, но гордость ей этого не позволила.

- Нет, у меня нет настроения, - твердо сказала она. - Буду читать в своей комнате, и Бонни принесет мне поднос с ужином. Не беспокойтесь обо мне!

На эту тираду супруги Вулворт ответили молчанием. Было больно слышать такую отповедь от той, кого они вырастили и кого баловали, как родное дитя, плоть от плоти своей.

- Грустное у нас будет Рождество, - вздохнула Мейбл.

9 Спираль времени 

Дакота-билдинг, суббота, 26 декабря 1896 года, 9 утра

Элизабет застегнула объемную кожаную сумку с длинными ручками, в которой лежали ее коньки. Мейбл подарила ей их рождественским утром, а с ними - бархатную курточку с меховым воротником. Девушка, не удержавшись, поблагодарила ее поцелуем в щеку, а растроганный Эдвард наблюдал всю эту сцену.

День прошел спокойно, без пререканий и ссор. По возвращении домой после всенощной каждый в семье предпринимал похвальные усилия, чтобы выглядеть радостным, как и положено на Рождество.

- Как это - не пойдем? - удивилась Элизабет, когда Эдвард заявил о своем нежелании присутствовать на праздничной церковной службе. - Мне очень нравится атмосфера собора Святого Патрика, мне там хорошо.

Вулворты моментально передумали, и они втроем прошли по заснеженным улицам Манхэттена. Красота храма и рождественских хоралов, золотой свет множества свечей произвели умиротворяющий эффект.

Тонкий дипломат, Мейбл пригласила за праздничный стол Бонни - событие для гувернантки настолько экстраординарное, что она боялась крошку в рот положить, тем более что аппетита лишилась напрочь.

Жизнь в доме потекла по привычному руслу, и так было до вечера 31 декабря, когда у Вулвортов должны были собраться родственники и друзья.

- Что ж, я готова, - едва слышно промолвила Элизабет. - Интересно, будет ли среди гостей Ричард Стентон?

Она часто вспоминала о нем в последние два дня, и если не отправилась в Сентрал-парк вчера, то лишь потому, что не желала встретиться там с Перл.

Бонни нетерпеливо поджидала молодую госпожу в коридоре, закутанная до такой степени, что вот-вот задохнется: в квартире топили очень жарко.

- Поспешим, мисс! Я уже сварилась!

- Это видно по румянцу, - заметила Элизабет. - Но тебе идет! И эти веснушки! С ними ты хорошенькая, как кукла.

- Это совсем не смешно, мисс!

Втайне обе радовались своей эскападе. На улице от холода перехватывало дух, но они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

- Сегодня ты посидишь в павильоне, Бонни. И не на веранде, а внутри, там наверняка должны быть