слушал то, что на меня с порога вывалили женщины. Екатерина в этот момент рыдала, обвиняя всех присутствующих, включая меня, во всех смертных грехах. Я только и успел, что уши Колины прикрыть ладонями, чтобы он не слышал того, что они говорят друг про друга. В конце концов мне пришлось заткнуть их, рявкнув как следует. Отправив брата в детскую и клятвенно пообещав, что разберусь, я повернулся к замолчавшим спорщицам, скрестил руки на груди и коротко приказал: — Рассказывайте. По одной. Давайте начнём с вас, маменька.

Что меня больше всего поразило прямо до глубины души, это маменька, вставшая на мою сторону. Ей очень не понравилось поведение дочери и невестки, и она требовала максимально сурового наказания. Правда, затруднялась его выбрать, но вроде бы на Сибири не настаивала. Скорее всего, здесь дело было в личности мрачного и грубоватого вояки. Вот если бы на месте Багратиона был кто-то другой, то тут могли иметь место варианты.

Лиза же всё время безуспешно пыталась их всех развести по углам, а Юлия с Катериной защищались, параллельно нападая друг на друга.

Выслушав все стороны, я приказал им разойтись, сказав напоследок, что не ранее завтрашнего утра лично уведомлю каждую о своём решении. И вот Катерина меня догнала, скорее всего, избавившись от материнской опеки, и теперь стояла напротив, глядя в пол и не решаясь поднять взгляд. И зачем, спрашивается, догоняла? Мне надоело вот так стоять. Тем более, судя по звукам, доносившемся из приёмной, прибежали Краснов с Розиным, и мне нужно было выяснить, что же они так бурно обсуждали. Да и мальчишки могли справиться с заданием и притащить сюда Багратиона, а его встреча с Екатериной не входила в мои планы.

— Ты так и будешь молчать, Катя? — произнёс я с нажимом.

— Почему ты так изменился, Саша? — выпалила она. — Ты всегда позволял мне поступать так, как я считаю нужным.

— Потому что в то время, когда я был всего лишь наследником нашего отца, любое моё и твоё решение могло быть оспорено. А сейчас оспорить эти решения могу лишь я сам, — ответил я, разглядывая сестру. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы не только обращать внимание на мужчин, но и понимать одну простую истину: именно я выберу тебе мужа. И исходить я в этот момент буду из политической необходимости, причём твоё мнение в этом вопросе меня не будет слишком сильно волновать. А вот после свадьбы делай что хочешь. В конце концов это будет дело твоего мужа, а не моё.

— Но почему? — она стиснула кулачки. Горячая девчонка, её мужу повезёт или не повезёт, тут смотря с какой стороны смотреть.

— Потому что ты прежде всего Великая княжна Екатерина Павловна, а потом уже всё остальное, — ответил я, холодно.

— Да, Саша, принцессы всегда были разменными монетами и остаются ими до сих пор!Всё-таки её хорошо обучают, чего уж там.

— Если тебе приятно так думать, то да, — на этот раз я отвечал скучающе. — И да, наказание для тебя я уже придумал. Катя, тебе запрещено участвовать на любых балах и посещать даже семейные салоны до тех пор, пока мы не отметим хотя бы твоё шестнадцатилетие.

— И именно это я считаю несправедливым, — вспыхнула она, а её тёмные глаза заблестели от невыплаканных слёз. — Я ничего такого не делала. Всего лишь хотела поговорить с князем, послушать о битвах.

— Я тебе верю, Катя, — ответил я немного саркастично. — Именно поэтому ты будешь слушать о битвах исключительно в классных комнатах. Если хорошо меня попросишь, то я буду приглашать прославленных героев, и мы вместе будем внимать их занимательным историям.

— Я тебя почти ненавижу, — прошептала Катя и выбежала из кабинета.

— А я это переживу, даже не сомневайся, — проговорил я, покачав головой. — Как же мне надоели все эти мелкие склоки, кто бы знал!

— Ваше величество, — в кабинет заглянул Илья.

— Пусть Краснов с Розиным заходят, а ты проводи её высочество, чтобы она ненароком дорогу в свои апартаменты с какой-нибудь другой дорогой не перепутала, — велел я ему, сцепив руки за спиной.

— Слушаюсь, ваше величество, — Скворцов коротко поклонился и побежал выполнять приказ, а мои адъютанты зашли в кабинет.

— Ваше величество, — Розин вытянулся, а Краснов, паразит такой, спрятался у него за спиной.

— Саша, даже не пытайся, — сказал я ему, заставляя тем самым выйти вперёд. — Ты выше Филиппа и не сможешь встать так, чтобы я тебя не заметил. Что вы так бурно обсуждали?

Они переглянулись, но промолчали, принявшись разглядывать пол. Я смотрел на них, отмечая, что мундиры у обоих промокли, всё-таки дождь на улице. Наконец Краснов глубоко вздохнул и выпалил: — Я позавчера хотел вызвать на дуэль одного дальнего родственника князя Волконского. Николай Раевский и Филипп меня остановили, — добавил он тихо. — Сказали, что вам это не понравится.

— Что послужило причиной? — сухо спросил я, не отрывая от Краснова пристального взгляда.

— Этот… — Краснов запнулся, но так и не сумел найти определение своему оппоненту и продолжил, — усомнился в вашей мужественности, ваше величество. Сказал, что уже давно нет даже намёка на слухи о ваших подвигах среди дам, и что поэтому вы кидаетесь на ни в чём не повинных людей.

— Вот как? — я отошёл к окну. — Быстро они очухались, надо было всех титулов семейство лишить и конфисковать абсолютно всё, включая ночной колпак двоюродного дядюшки. Ну что же, в следующий раз буду умнее, — процедил я сквозь зубы. — Послезавтра придёшь в десять часов прямо к ежедневному докладу Александра Семёновича. Глубоко сомневаюсь, что он не в курсе подобных разговоров. И у меня возник резонный вопрос, почему не в курсе я? Повернувшись к своим адъютантам, я спросил: — Кто поддерживал этого придурка?

— Никто, — ответил на этот раз Филипп. — Это было в салоне у княгини Багратион. Она организовала вечер в честь прибытия в Москву. Но многие нас знают, и молчание может быть связано именно с этим.

— Как интересно… — я задумался. — А скажите мне, это вообще нормально: муж принял приглашение Марии Фёдоровны, а жена в этот же вечер устроила званый вечер в своём салоне?

Парни переглянулись и пожали плечами. — Всякое может быть, — осторожно ответил