Петрович. — В отделах не хватало людей, а сама структура была продажной. Многие жандармы за определенную сумму могли устранить своего же напарника. Поэтому охранное отделение особо не лезло в дела бандитов. И в какой-то момент банды стали стремительно расти, некоторые из них превратились в небольшие армии. Начались убийства неугодных журналистов и политиков, покушения на членов старых семей. А это могло привести к дурному. Это была уже прямая угроза действующей власти…

— А кто тогда был главой кустодиев? — спросил я осторожно.

— Александр Васильевич Морозов, — спокойно ответил Чехов. — Сейчас уже кажется, что он был в Петрограде всегда. Но знаешь — он появился словно из ниоткуда. Я тогда даже пытался выяснить хоть что-то о его прошлом. Но мне это не удалось. Старик словно вовсе не существовал в Империи до Смуты. Скорее всего, он как и многие другие, сумел уничтожить все документы и упоминания о себе. В те времена одни люди исчезали без следа, а другие появлялся со свежим именем и биографией, состоящей из нескольких предложений. Некоторые старые семьи были вырезаны под корень. А новые фамилии появились, получив титул за особые услуги. Эти самые услуги не всегда были легальными. Так вот появился Морозов. Он быстро подмял под себя организацию кустодиев, сместив прежнего главу. При этом действовал он уверенно и даже нагло. Однако император лично его поддержал. Так что вопросов задавать никто не стал, да и мешать ему тоже. Примерно в это же время и появились слухи про банду, состоящую из профессионалов.

— Вот оно что… — протянул я. — Думаешь, это была просто легенда, искусно запущенная в городе?

— Полагаю, да. Потому что банда появилась из ниоткуда и исчезла буквально в один день. Так что это были или слухи, или банда жандармов была чьим-то проектом, который в определенный момент был свернут по неизвестным причинам.

— То есть, такие дела никто не расследовал, и подозреваемых не было?

— Говорят, что крупные фигуры криминального мира предлагали большие деньги за любую информацию о таинственной «банде жандармов», — ответил отец. — Охранка не занималась расследованием их преступлений. Нам хватало других забот. Поверь…

— А может быть так, что кто-то раскрыл тайну мстителей? — предположил я. — И вся банда была устранена?

— Может быть все, что угодно… Столько лет минуло, и все это уже поросло быльем, — спокойно ответил отец и взглянул на часы. — Ладно, мне пора! У меня еще много дел. До встречи.

— До встречи, — ответил я, и отец вышел из беседки.

Я же остался сидеть в кресле, задумавшись над словами старшего Чехова. Если принять на веру слова Митрича о возрождении банды и ее связи с волной самоубийств, то теория про уничтожение банды жандармов рассыпалась сама собой. И чем больше я думал про эту тайну прошлого, тем сильнее она не давала мне покоя. А в душе начинал просыпаться интерес и желание распутать этот клубок.

Распорядитель деликатно откашлялся, давая понять, что я больше не один.

— Павел Филиппович, я могу предложить вам вызвать машину? — уточнил он.

— Конечно, — кивнул я.

— Позвольте принести извинения за возникшую ситуацию… — продолжил распорядитель, и я, кинув на него беглый взгляд, заметил, что он несколько бледен.

— Вам не о чем беспокоиться, — твердо заявил я.

— Мне стоило… — забормотал он торопливо.

— Вы не смогли бы удержать того человека, который подошел к нашему столику, — перебил я его. — И вам не стоит брать на себя ответственность за поступки гостя.

— Спасибо, мастер Чехов! — с облегчением произнес парень, утирая со лба испарину. — Я сообщу вам о прибытии машины.

Я рассеянно кивнул и вскоре мне был подан знак, что такси уже меня ожидает.

Домой я добрался достаточно быстро — сказалось то, что дорога была почти пустой. Видимо, центр города по какой-то очень важной причине вновь перекрыли для потока автомобилей. Водитель попался молчаливый и лишь бросил на меня несколько внимательных взглядов. Мне показалось, он понял, что везет того самого знаменитого некроманта, и потому словно бы ненароком коснулся знака Искупителя, который выскользнул у него из-под ворота рубашки.

Я отвернулся к окну, чтобы не нервировать человека, и стал лениво рассматривал прохожих. На одном из светофоров к машине подскочил мальчишка, размахивая газетой.

— Давай «Вечерние ведомости», — попросил я и сунул торговцу мелкую купюру.

Тот вручил мне периодику и рванул к следующему возможному покупателю. Я же развернул пахнущую свежей краской газету и пробежал глазами по статьям. Ничего нового в Петрограде не происходило. Разве только кто-то оборвал клумбу у памятника императора на центральной площади. Произошло это прошлой ночью. Точнее в час, когда утренняя смена караула приняла пост у ночной. Как сообщалось в статье, негодяи воспользовались отсутствием присмотра и буквально с корнем вырвали редкие цветы, над выведением которых трудились в саду самой Лопатиной. На черно-белой фотографии во всей красе предстала развороченная клумба и следы черной земли, с отпечатками подошв ботинок. По всему выходило, что вандалов было немного. Быть может, даже один человек. Мне подумалось, что такой очень лихой и настолько же глупый поступок мог совершить только сумасшедший. Кому еще придет в голову разорять посадку перед памятником самого императора? А ведь за такое может грозить и каторга, если судья попадется достаточно консервативный…

— Хорошо, что его не поймали, — вдруг подал голос водитель, заметивший, что я читаю статью. — Наверняка какой-нибудь паренек на спор решил нарвать цветов для своей девчонки.

— Было бы славно, если бы его за это наказал кто-то из старших родичей, — усмехнулся я. — Потому как, если это и впрямь натворил молодой человек и подобная выходка сойдет ему с рук, то завтра он может пойти дальше. А за ним увяжутся последователи. И неизвестно, что они еще удумают натворить.

— Вас послушать, так любой проступок опасен, — осторожно заметил таксист.

Я сложил газету и внимательно посмотрел на водителя:

— Не любой, — ответил я. — Нет ничего опасного