— Неужели ты не видишь, чего они от нас ждут? Чтобы мы устроили тут душевный стриптиз и сами загнали кого-то из нас в ловушку! — Надежда говорила почти зло. — Только вот отчего-то мне совсем не хочется в этом участвовать!

— Знаешь, мне тоже не очень все это нравится, — фыркнула Ольга. — Но тот, кто это сделал, думал о нас? Неужели непонятно, что если убийцу не найдут, то мы уже не сможем по-прежнему относиться друг к другу?

— Тихо, девочки, — попытался вмешаться Палий. — Разве кто-то сомневается, в способностях нашей доблестной и мудрой милиции, а тем более, прокуратуры? Никто не сомневается. И у меня даже крутится такая хитрая мыслишка, что Игорь Иванович уже знает, кто убийца, вот только доказать не может.

— Что ты хочешь этим сказать? — прищурил и без того заплывшие глаза Вася. — Что улик нет?

— И улик нет, и свидетели молчат, и мотив неясен. Но есть группа людей, давно и хорошо знающих друг друга, и причина преступления, скорее всего, может проясниться, если эта группа захочет устроить мозговой штурм и продемонстрировать посторонним темные пятна в своих отношениях. Лично я поддерживаю Надю — мне противно этим заниматься.

— А мне — нет! Тем более что к этим темным пятнам имеют отношение немногие из нас, — Вася упрямо наклонил голову и стал похож на собравшегося бодаться бычка.

— Ну, ты, понятно, тебя прорвало на разоблачения ещё вчера. Только вот не всем это хочется услышать. И уж во всяком случае, не в присутствии работника прокуратуры.

— У меня есть предложение, — вмешался майор, который на самом деле был советником, но никакого значения это не имело, — если я вас настолько раздражаю и мешаю выяснению отношений, я могу уйти. Миша пойдет со мной. К сожалению, покинуть дачу пока мы не можем, кое-кто знает, почему. Но обещаю, что подслушивать вас и требовать донести на кого-то не буду.

Воцарилась тишина. Напряжение, в котором они существовали все эти дни, стало почти осязаемым, надавило на затылки необходимостью сделать выбор. Почти никто не смотрел на других, пряча в глазах решение. Все понимали, что эти их умолчания и нежелание выносить сор из избы ничто по сравнению с тем, что последует дальше. Для кого-то из них.

Не дожидаясь ни от кого ответа, майор встал и вышел. Его помощник вышел следом.

— Ну вот что, ребята, попытки отмолчаться уже стали не только очевидны, но и бессмысленны, — раздраженно проговорила Дина. — Мы похожи на улиток, упорно старающихся спрятаться от действительности и тянуть время. Если кто-то что-то знает, пусть выкладывает. С кого начнем? С Васи?

— Нет, с меня, раз уж такое дело, — неожиданно подал голос Борис. — Тут уже кое-кто знает, что меня пытались ухлопать вслед за Сашкой. Поэтому полиция и сидит безвылазно в доме, меня типа охраняет.

— Это как это — ухлопать? — взволновалась Надежда.

— Тоже по башке пытались? — одновременно с ней бессердечно оживился Вася.

— Не по башке, и не мечом. Меч к тому времени уже из дома забрали. Так что в меня стреляли из арбалета.

— Тогда это несерьезно, Борь, я видел — там, на стреле был резиновый наконечник, — махнул рукой Вася. — Эта пулялка для ролевиков годится, чтобы в бою с орка или гнома картонный шлем сбить. Для тебя, извини, нужно что-то посущественнее.

— А там и было посущественнее, — огрызнулся Борис. — Там был кем-то старательно выточенный железный наконечник, вполне убойный. И заявляю сразу — таких штук у меня в хозяйстве отродясь не было, так что некто не поленился залезть в мастерскую и сделать его на станке.

— Ну, меч у тебя отнюдь не фанерный был, — задумчиво пробормотал Гоблин.

— Знал бы, для чего его используют, повесил бы на стену пластмассовый! — буркнул в ответ Борис.

— Ты, давай, не страдай, а рассказывай внятно, что и как произошло.

Во время рассказа Алина не проронила ни звука, сидела, сгорбившись, зажав коленями ладони и не глядя на Бориса. Сказал ли ей майор о том, что Женя слышала её разговор со Скляровым? И сообщил ли тот же майор об этом разговоре Борису?

Палий незаметно наблюдал за присутствующими, но ничего неестественного в их реакции не заметил. Все выглядели достаточно ошарашенными, кроме, разве что, Жени и Алины. А чего нужно было ожидать — чтобы стрелявший выдал себя горестными вздохами или злорадной усмешкой?

— И какого хрена ты все это время молчал? — сердито поинтересовался Вася, после того, как Борис завершил откровения. — С перепугу? Тут у всех свои тайны, скелеты в шкафах и прочие заморочки. Теперь становится понятно, почему мне никто слова не давал сказать. Не хотите знать, что тогда с Крис произошло — так и скажите!

— Вася, — устало попросила его Ольга, — неужели ты не понимаешь, что мы и так измотаны всем этим. Не дави на психику, пожалуйста. Та история с Кристи была давно, была страшной и горькой, все сполна хлебнули. Но тогда мы были юными дураками и дурами, не умели щадить друг друга, а теперь…

— А теперь всё это нам аукнулось, — насупился Вася. — Если бы я тогда всё сказал, то, возможно, мы бы кое с кем расплевались бы насмерть, и до конца жизни перестали бы их замечать. Но, по крайней мере, выпустили бы пар, и сегодня Сашка был бы жив. Хотя я и не уверен, что сильно сожалею о его гибели…

— Да, Базиль, логика у тебя, как всегда… — Дина поморщилась. — Думаю, что нам надо дать слово этому страдальцу, иначе он нас всех заинтригует до смерти.

— Можно мне при этом не присутствовать? — голос Алины звучал непривычно глухо. — Я и так знаю, что опять обвинят во всем меня…

Она встала и направилась к двери, упрямо вздернув плечи.

— Она права, — заметил Вася, — лучше ей этого не слышать, хотя она тут и ни при чем. Почти ни при чем. Их с Кристинкой разговор стал всего лишь последней каплей, Крыська просто уже до него была не в себе. Она перед уходом в институт мне все рассказала, и я даже не знал, что сказать и сделать… Хотел морду Сашке набить, да тут всё завертелось. А потом я уже не знал, как быть, обещал Крис ничего никому не говорить. Перед смертью обещал, хотя тогда не мог и