рассказ – в любую минуту мог появиться рабби, к тому же меня утомил этот длинный монолог. – Рабби Штампфер, может, и преступник, но все же он человек. Как он мог бросить тебя во всей этой грязи, не пытаясь найти и вернуть домой? Они с Талем были заодно, здесь все логично. Он, конечно, злился на тебя за то, что ты закрутила с Талем роман, но четыре с половиной миллиона долларов способны утихомирить самый праведный отцовский гнев. Вот только Таль, похитив тебя из гостиницы «Белл», почему-то не отвез тебя домой, а запер в какой-то дыре в Рамат-Гане. И тут я задумался. А с какой стати раввину вмешивать в такое дело женщину? Вчера конец моим сомнениям положил один умный пожилой человек, задав мне один простой вопрос.

– Какой?

Она спросила это так тихо, что на секунду мне показалось, что я слышу не человеческий голос, а шелест листьев. Я покосился на фигуру человека, по-прежнему стоявшего в стороне спиной к нам.

– Сейчас узнаешь. Он же дал мне один адрес. Я пошел по этому адресу и кое с кем познакомился. – Я жестом указал на стоящего спиной человека, который осторожно, словно исполняя медленное балетное па, поворачивался к нам лицом. – И этот кто-то рассказал мне всю правду.

Жаки точно рассчитанным театральным жестом снял с человека шляпу. По плечам у него каскадом рассыпались длинные светлые волосы, мгновенно попавшие под струи дождя. На нас смотрело некрасивое женское лицо с невыразительными чертами. Обе женщины уставились друг на друга: Рели на незнакомку – с недоумением, незнакомка на Рели – с любопытством.

– Я не понимаю, – повернулась ко мне Рели. – Кто это?

– Позволь тебе представить, – с невольной торжественностью произнес я, – Рахиль Штампфер, дочь рабби. Ей двадцать лет. Живет в Бней-Браке. Учительница в школе для девочек. Мы познакомились вчера у нее дома, где она проживает с мужем и двумя детьми. Она согласилась прийти сюда, потому что уже два года не разговаривает с отцом. С тех пор, как узнала о его финансовых махинациях. Кстати, а ты кто?

Она сделала шаг назад и вся как-то подобралась. Куда-то исчезла тщательно отрепетированная неуверенность, прежде сквозившая в каждом ее движении. Правую руку она запустила под плащ и тут же достала, сжимая «узи», который я дал ей в гостинице «Белл». Шанс на то, что с такого расстояния она промахнется, был примерно равен тому, что Мухаммед Али проиграет бой Граучо Марксу. Когда она заговорила, ее голос звучал удивительно спокойно, почти непринужденно. Обращалась она только ко мне, будто остальных не было рядом:

– Знаешь, что смешно?

– Что?

– Меня действительно зовут Рели. То есть Рахиль. – Вдруг ее тон изменился: – Руки за голову. Все трое.

Я прикинул, не броситься ли на нее, и почувствовал, что Жаки думает о том же. Но она стояла слишком далеко, а в том, как она сжимала свою смертоносную игрушку, не было ни намека на женскую нерешительность. Я положил ладони на затылок, и остальные двое сделали то же самое. Она не потребовала от нас отдать наши пистолеты, справедливо не видя в этом смысла. Насквозь промокшая одежда стесняла движения, и пока мы до них добрались бы, она успела бы пристрелить нас, сходить в ближайшее кафе, выпить кофе и вернуться.

– А теперь, – сказала она спокойно, – подождем остальных.

– У меня один вопрос, – сказал я.

– Хоть два. Я никуда не спешу.

– Ты знала, что они убьют мою сестру?

На секунду ее лицо дрогнуло:

– Нет. Ты прав. Это вышло случайно. Мне нравилась Рони. Честно. Я пыталась его остановить, но единственное, что я помню, это как очнулась лежа на полу, а он сидел на мне и говорил, чтобы я не забывала, на чьей я стороне.

– Кто это был?

– Какая теперь разница?

– Для меня есть разница. Завтра ты будешь далеко отсюда и с кучей денег. Так почему бы тебе не сказать мне? Тем более, вам теперь придется делить добычу на меньшее число участников.

Она посмотрела на меня как-то странно:

– Дело не только в деньгах, Джош. Я никогда не встречала таких людей, как ты. Таких… – она подыскивала нужное слово, – решительных. Красавчик, начальник окружного управления, предупреждал нас, что ты только на вид такой растяпа. На самом деле ты просто в спячке, но если тебя разбудить, ты превратишься в самого опасного противника. Надо было его слушать. Иногда ты казался мне бойцовым псом. Я понимала, что если ты возьмешься за меня, то больше уже не упустишь. Я боялась тебя. А еще мне было тебя ужасно жалко. Большинство моих знакомых мужчин, наткнувшись на изнасилованную девушку, поспешили бы пройти мимо. Чтобы не создавать себе проблем.

– Ты устроила очень убедительное представление.

– Это было несложно. Немного искусственной крови из магазина театрального реквизита, пара царапин и несильный удар по голове. Видел бы ты руки Шимона, когда он мазал кровью мои ноги. – Она внезапно прыснула, но тут же опомнилась: – Я забыла, что он умер.

– Рели, кто убил Рони?

– Гольдштейн. Эта скотина наслаждался каждой минутой.

На стоянку въехали три большие американские машины, на мгновение залив площадку ярким светом фар. Из машин выскочила дюжина молодых парней – ортодоксов, вооруженных дубинками и велосипедными цепями. Они выстроились напротив нас полукругом. Из последней машины вылез Таль и придерживал дверцу, пока вслед за ним не выбрался рабби, направившийся в нашу сторону. Даже здесь, на заброшенной пляжной стоянке, он выглядел очень внушительно. Его сопровождал бородатый великан с пустым взглядом. По сравнению с ним даже Таль казался маленьким и беззащитным. Рабби остановился напротив меня. По моему мнению, он встал ко мне чуть ближе, чем следовало, но моего мнения в тот момент никто не спрашивал.

– Где деньги?

Его дочь у меня за спиной издала тяжкий стон. Он бросил на нее быстрый удивленный взгляд и пролаял какую-то команду на идиш. Один из молодых парней двинулся вперед, учтиво, но решительно схватил ее за руку и отвел в машину. Рабби повернулся ко мне. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

– Ты не должен был приводить ее сюда.

– Какая же вечеринка без сюрпризов?

Великан с удивительным проворством подошел ко мне и уставил на меня свои бессмысленные глазенки. С такой рожей можно остановить даже оживленное движение на Манхэттене. Закончив меня изучать, он отступил на шаг и абсолютно равнодушно ударил меня точно в солнечное сплетение. Удар был страшным. Я завалился на бок, на какое-то время забыв, как надо дышать. Остальные стояли и наблюдали. Я поймал взгляд Жаки и подмигнул ему, всем сердцем