— Вот тебе и повод для убийства, — вставил Егор Арсенович.

— Но это все известно только со слов самой Баевой, — заметил Лев Иванович. — И это не объясняет некоторых других несуразностей и нестыковок. По рассказу все той же Рашевской, Полина давно уже хотела развестись с мужем. Но, во-первых, опасалась, что он начнет ей мстить — не отдаст ей при разводе магазины. С этими магазинами вообще мутная история. Нужно будет еще разбираться, на кого они оформлены. Рашевская говорит, что они были оформлены на двоих. Вернее, один из них — самый первый. И якобы при разводе Иван Денисович мог оспорить его в свою пользу. Все налоги за себя и жену оплачивал он. Но все это, опять же, со слов Баевой.

Гуров нахмурился, помолчал, а потом продолжил:

— Кроме того, чтобы развестись с мужем и не остаться без средств к шикарной жизни, к которой она привыкла, Полина Алексеевна давно готовила для себя пути отступления — завела счет, вернее, даже два счета в банке, о которых не знал муж. Обдирала любовников как липку…

— Но это еще не доказывает, что она каким-то образом заставила…

— Нет, не доказывает. Но мне не дает покоя тот мой разговор с Баевым, когда он защищал жену и ругал Игнатова. Если бы ты был ревнивым мужем, разве бы ты, когда тебе сказали, что у жены адюльтер, не рассердился и не заподозрил бы ее в изменах, хотя бы чисто гипотетически?

— Ну, наверное, заподозрил бы, — нерешительно ответил Алаутдинов.

— Вот! А Иван Баев, которого все, кто его знал, считали ревнивцем, не заподозрил, а наоборот… — Гуров внезапно замолчал.

— Ты чего? — спросил его Егор Арсенович, когда молчание затянулось.

— Да так, вспомнил кое-что, — нахмурив брови, ответил Гуров. — Баев в разговоре со мной намекал на слухи, что якобы Игнатов иногда опаивал женщин каким-то наркотиком, чтобы взять их насильно.

— Да, я слышал, что вроде бы такие наркотики существуют, — задумался Алаутдинов.

— Да, но обычно после их приема жертвы мало что помнят о том, что с ними случилось. Они даже не знают, не догадываются, что вообще принимали что-то этакое, — пояснил Гуров. — Но если предположить, что слухи основаны на правдивой информации, то почему ни одна жертва не написала на Игнатова заявление в полицию? Да и по отзывам всех, с кем я беседовал, Игнатову не было смысла в таких опасных экспериментах. Он легко находил и менял женщин и без наркотика. И опять же, возникает вопрос: почему Иван Баев покончил с собой после звонка своей жены? Что она ему такое сказала, что он не захотел больше жить?

— Может, сказала, что уходит от него, что нашла себе другого и чтобы он ее не искал? — предположил Алаутдинов.

— Может, и так, — согласился Гуров. — Но все равно у меня остается еще много вопросов, на которые может дать ответ только Полина Баева.

— Так, понятно. Но непонятно, зачем тебе Тамир Васильевич? — снова задал вопрос Алаутдинов. — Ну найдете вы эту Баеву в Москве и спрашивайте у нее все, что хочется.

— Все, что я хочу от нее услышать, она может мне и не сказать, — ответил Лев Иванович. — Особенно если это она подстрекала мужа на убийство бесполезного ей любовника, а потом еще и довела мужа до самоубийства. Видишь ли, Егор Арсенович, очень уж удобно у Полины Алексеевны в таком случае все получается — и от бесполезного любовника избавилась, и с мужем разводиться не нужно. Да и наследство-то какое! Квартиру и дачу продаст, за магазины судиться не нужно. Плюс еще бизнес мужа можно продать. А если добавить все накопления, какие у нее есть… Кстати, забыл тебе сказать. Рашевская рассказала, что Полина уже год как завела шашни с каким-то голландцем и собирается с ним уехать за границу.

— Нашла себе нового спонсора и возможность жить в Европе? — Егор Арсенович покрутил в недоумении головой. — Ловко! Если это так, то, избавившись от мужа, она намного упростила себе жизнь.

— Даже если бы Баев не покончил с собой, а его бы арестовали за убийство, то и развод прошел бы куда как проще, чем если бы они разводились через суд и делили имущество, — сказал Гуров.

— Только вот доказать все эти ее махинации будет ой как трудно, — заметил Алаутдинов. — Сама она вряд ли добровольно расскажет, что специально подстроила и убийство любовника, и самоубийство мужа.

— Да, статьи за подстрекательство к убийству и доведение до самоубийства имеют много подводных камней. Поэтому действовать, чтобы доказать виновность Баевой, нужно очень осторожно и, не побоюсь этого слова, хитро, — заметил Лев Иванович. — Но если я это докажу, то Тамир Васильевич мне нужен будет, чтобы препроводить дамочку в Шараповск.

— Ну не знаю, не знаю. Я сильно сомневаюсь, что вообще есть какие-то доказательства ее виновности, — покачал головой Алаутдинов. — Ладно, забирай Улямова, а там будет видно. Но только на два дня, — добавил он и поднял указательный палец, давая понять, что это не просто просьба, а приказ.

На том они и порешили, а через полтора часа Гуров уже увозил Тамира Васильевича из Шараповска в Москву.

27

Еще до того как сыщики выехали за пределы города, Гурову позвонил Крячко.

— Кузьминков согласился встретиться с Баевой и назначил ей встречу на восемь часов в итальянском ресторане на Пятницкой.

— Как ты его уговорил?

— Просто. Я только что встретился с ним у него в офисе и коротко, но доходчиво описал ему ситуацию, объяснил, что Полина нужна нам как свидетельница. А еще, что у нас есть в отношении нее некоторые подозрения, которые требуют проверки. Виктор Юрьевич оказался мужиком с понятием и согласился, добавив, что в свое время Полина ловко обвела его вокруг пальца, вынудив перевести на ее счет кругленькую сумму, а потом кинула. Он на нее не в обиде, но общаться с ней после этого желанием не горит. Но ради такого случая он позвонил ей прямо при мне.

— Это их дела, а нам главное, что он согласился с ней встретиться. Все нам меньше забот и беготни по Москве в ее поисках, — заметил Лев Иванович. — Я постараюсь приехать ко времени встречи. Но ты пока сделай так, чтобы и за Кузьминковым присмотрели. Они все-таки с Баевой довольно долго были любовниками. Мало ли, вдруг ему станет ее жалко, и он решит ее предупредить.

— Но он может это сделать и по телефону, — заметил Станислав.

— Вот пускай все его звонки фиксируют и сообщат, если он вдруг снова