Но я не задал этот вопрос. В который раз подумал, что это не мое дело. Сиин улыбаются друг другу, рассказывая о своей боли в лиир. А затем – опять улыбаются. Ты ведь не скажешь, что тебе тошно от того, что твоего близкого сожрала треклятая ворона?

Наконец, подошло время сна. Покончив с пищей и продолжая беседу, он смастерил из нескольких сломанных предметов нечто вроде костылей, и с их помощью прошелся еще раз по периметру нашего лагеря, соорудив сеть сигнальных ловушек, способных дать сильный шум в случае проникновения в здание, или неприятных сюрпризов со стороны самой библиотеки.

Снаружи стало тихо. Буйствовавшие чудовища так и не смогли пробиться внутрь, а затем растаяли, словно дым. Друг объявил, что больше не чувствует присутствие других пустотников вокруг нас. Необходимость предосторожностей это не умаляло, но делало на душе еще чуть спокойней. Сложно уснуть, зная, что вышедшего из твоих кошмаров душегуба запредельной силы отделяет от твоей сонной тушки какие-то жалкие ворота.

Следом Сайрис сказал всем спать и готовиться к долгому и тяжелому дню завтра. Я кивнул и резко сменил свое мнение на счет алкоголя. Пожалуй, лучше сейчас обоим моим спутникам как следует выспаться. Едва ли они смогут проснуться достаточно рано.

Не то, чтобы я скрывал это от друзей. От братьев по оружию, что защищали твою спину в момент, когда смерть грозила вам всем, секретов быть не может. Но почему-то никому говорить о том, что я ухожу для уединения, не хотелось.

Ворон отключился мгновенно и по библиотеке разнесся громоподобный храп. Рин ворочалась во сне, но глаза ее были плотно закрыты, а дыхание ровным. После выпитого глупо сомневаться в том, что она спит.

Обернувшись зверем, я быстро поднялся под основание башни и окинул новым взглядом огромную комнату, что вместо потолка уходила бесконечными рядами полок. Для чтения света от рассыпанных светлячков было мало, но моей целью было вовсе не это.

Запрыгнув на стол, я перепрыгнул с него на одну из книжных полок, над которой возвышался еще один ряд хранителей знаний. Книжные полки, которых можно было достигнуть с помощью деревянной лестницы рядом.

Ну, или просто обладать высокой ловкостью и звериным телом, подобным сиин.

Осторожно усевшись на вершину полки, я призвал из-под слова силы хаани. У меня уже получалось играть достаточно тихо, но в библиотеке каждый звук многократно умножался, потому в моей попытке таиться было не много смысла.

Пальцы медленно забегали по металлическому барабану, каждой нотой пробуждая ото сна древние неведомые силы и вздымая клубы возмущенной пыли. Перед закрытыми глазами вновь начали проступать уже знакомые образы Айрэсдарк и Моры.

Мысленно сконцентрировавшись на последней, я принялся воскрешать в памяти мелодию ее инструмента. Тягучая, глубокая и грустная, она была поддержана нарастающими в ритме и громкости ударами по мельхиоровому барабану.

- Привет, Лииндарк. Или мне называть тебя теперь дарителем цвета? – не оборачиваясь ко мне произнесла Мора, как и в прошлый раз уставившись в воду.

11. Змей, летающий в книгах.

Вокруг сидящей на берегу искусственно созданного на этаже-клетке вороньей крепости Моры начала появляться серо-зеленая тина, а где-то в отдалении слышалось пока еще редкое кваканье жаб. Местность сильно изменилась с тех пор, как здесь была заточена Саринфа.

Она что, проводит так все свое время? Хотя, у существ, которым столько лет, может быть совсем иной взгляд на правильное времяпровождение.

- Ты снова знаешь обо мне то, чего не знаю я, - констатировал прискорбный факт я.

- Это всегда будет так, друг Лиин. Но разве плохо иметь хорошо осведомленного друга? Что ты хотел узнать на этот раз?

- Для начала расскажи, что значит «даритель цвета»?

- Это не есть специальный термин, а просто мое обозначение тех изменений, что ты принес в мир.

- Я все еще ничего не понял.

На этот раз я не стал долго думать и сомневаться. Напротив, я будто с самого начала искал повод поступить именно так.

Рука чуть сместилась, и я начал едва заметно менять темп и ритм музыки Моры. Равноденствие влияет на души, и сейчас мы находимся на моем поле.

Навык владения инструментом хаани повышен. Текущее значение – 9.

Все, больше нераспределенных навыков нет. Да, это импульсивное решение, и наверняка я об этом вскоре пожалею. Но с другой стороны, это мой основной и любимый инструмент, и пока со мной Равноденствие – это еще и оружие.

Мелодия из печальной перетекла сначала в просто слегка грустную, а затем постепенно вышла на нечто лирическое и мелодичное. Настроение девушки начало подниматься, и в какой-то момент она все же соизволила посмотреть на меня.

- Когда ты вошел, я почувствовала в тебе силу цвета. Сейчас в тебе гораздо больше сиин, чем до этого. Навыки цвета развиваются крайне сложно. Некоторые за всю жизнь поднимают их или получают новые всего пару-тройку раз. Я знаю, что нужно сделать, чтобы так измениться за короткое время.

- И.. что же?

- Передать под власть своей стихии целую локацию или более сотни душ.

Я замер, пытаясь собраться с мыслями. Передать целую локацию, говорите? Но разве я делал нечто подобное? Мы просто уничтожали врагов. Сотни душ – это более вероятно, но что значит передать под власть? Большую часть монстров Сайрис и Рин просто разбили.

- Знаешь, Мора, у нас сейчас небольшая передышка. Возможно, тебе захочется услышать о наших последних приключениях?

- Конечно, - в глазах болотницы появился огонек интереса. Сейчас наша мелодия стала спокойной, успокаивающей и настраивающей на размышления.

Я вкратце поведал подруге о нашей высадке, прохождении первых локаций под городом и чуть подробней остановился на земле кристаллидов. Лицо ее с каждой минутой становилось все более хмурым, и я прилагал все усилия, чтобы поддерживать с помощью музыки непринужденный тон беседы, разгоняя темные облака недобрых мыслей. Не знаю, как ответила бы она без скрытой в моем хаани силы, но в итоге ответила девушка так:

- Ты мил в своем неведении, но глупость может стоит тебе больше, чем просто жизни. – она слабо улыбалась с жалостью и сочувствием.

- Так просвети меня.

- Твой навык есть дар зарождения цвета. Разве я не говорила тебе этого раньше? Дар зародить суть твоего цвета по воле своей. Так зачем же после разрушать то, что тобой же и созданно? Те, кто учили меня, сказали бы, что твой поступок чудовищен, но сейчас у