тобой поколдовать.

— Карты не взяла, и, главное, Фрейя дома осталась. Я как-то совсем забросила бедняжку. Даже о ней не вспомнила.

— Шеф, а если мы тебе дадим ключи от квартиры, слетаешь, привезешь нам кошку из Москвы и кое-что еще? — обратился он к водителю такси. — Я хорошо заплачу.

Я была поражена, с какой беспардонностью он решает за меня такие вопросы.

— Владик, ты прости, но что значит, он слетает? Квартира даже не моя, и человека мы не знаем, чтобы ему ключи доверить.

— Риск, Феня, это всегда возбуждает, если все складывается — чувствуешь себя героем.

— А если нет?

— То встреваешь в приключения, что тоже иногда весело и интересно. Неужели тебе не любопытно проверить, действуют ли карты?

— Интересно, но ключи не дам. Могу прокатиться сама.

— Давай, время у нас есть, сейчас продукты выгрузим, и езжай, за пару часов обернешься.

Чем ближе мы подъезжали к даче, тем сильнее во мне росло беспокойство. Чувство необъяснимой тревоги постепенно поглощало меня. Как его унять — я не знала.

Я смотрела в окно машины на проносящиеся мимо дома и пыталась представить, что за жизнь проходит в каждом из них. Вот совсем покосившийся домик, с заросшим снытью двором, видно, что прежние хозяева умерли, а новые или не нашлись, или им не нужен ни этот дом, ни участок. А может, внутри этой ветхой постройки доживает свой век какая-нибудь старенькая-престаренькая бабушка, одинокая и всеми забытая, которая себя-то порой не в силах обслужить, где уж ей следить за хозяйством.

Таких заброшенных домов явно было в разы больше, чем новых, только что построенных. Вот так и живем, потом стареем мы, стареет наше жилище, и нет уже ни сил, ни желания что-нибудь с этим делать. Мы умрем, снесут наши дома, и хорошо, если внуки построят на этом месте новые и станут в них жить. Но, скорее всего, и мы, и дома будут преданы забвению.

— Что-то, Фенечка, ты совсем нос повесила! Так из-за Радмила расстроилась? — прервал мою хандру Влад.

— Нет, думаю просто о грустном.

— О чем, если не секрет?

— О бренности бытия.

— Это ты зря сейчас об этом думаешь, молодая еще, об этом на пенсии можно размышлять. А сейчас живи и радуйся! Люби, пой песни, рожай новых людей! Все ведь просто!

— Влад, а мне отчего-то страшно, очень страшно…

— Страх — плохое чувство, заставляющее тебя чего-то не совершить. Типа, спрятаться и переждать. Помнишь, в детстве, когда мы в салки играли, можно было поднять руки треугольником над головой и проорать: «Я в домике» — и тебя уже осалить невозможно.

— Найти бы причины этого страха, тогда я бы попыталась побороться…

— Причины? Я думаю, дело в привычке.

Я удивилась, Влад это понял и продолжил:

— Люди в основном рабы своих привычек и больше всего не любят переживать перемены. Это тревожит и даже угрожает. А на самом деле мы должны принять перемены, а в идеале сами должны стремиться к ним, ведь перемены часто даются для нашего роста. Мы боимся этого, потому что думаем, что мы одни, а истина в том, что мы все связаны друг с другом. Феня, пора отключиться от старого и подключиться к чему-то совершенно новому. Только так люди могут понять свою истинную силу, силу того, на что они способны. Ты бросила старую работу и начала сниматься в кино, уже молодец! Не бойся, что не получится… Не получится, и плевать, ты будешь знать, что это — не твое, а так бы и носилась со своей давней детской мечтой несостоявшейся актрисы.

— Значит, ты советуешь с магией попробовать?

— Конечно, непременно! Это принесет в твою жизнь изменения, и она никогда уже не будет прежней, ну и что с того? Жизнь нам дана, чтобы ее жить, а не переживать! Так живи! Дали шанс — используй!

— Сейчас высадим тебя, и поеду за Фрейей, действительно, надо понять, могу ли я пользоваться колодой.

Глава 25

День рождения

Открывая калитку, я увидела сквозь деревья мелькнувшую спину большой черной собаки.

«Надо все-таки поставить хороший забор, чтобы всякие бездомные псы не забегали. Тьфу, дача-то уже не моя, про какой забор я думаю», — мелькнула в голове мысль.

Выгружая вещи, Влад обратил внимание на только что купленную мною муравьиную ферму.

— Ого, а это еще что за муравейник? — удивленно спросил он.

— У него есть определенное название, не поверишь, но он называется формикарий!

— Прикольно! И зачем вам, девушка, формикарий?

— Это я Радмилу купила в подарок. Продавец в магазине присоветовал, говорит, интересно за ними наблюдать и разводить.

— Мне нравится! Подаришь такой и мне на день рождения?

— Ага!

Перед тем, как пуститься в обратный путь, я напоила Влада и водителя чаем с бутербродами, поместила продукты в холодильник и, полная решимости сегодня до конца все узнать насчет колоды, уехала обратно в Москву.

Перед подъездом я увидела машину Радмила.

«Странно, он что, без машины сегодня уехал в больницу?» — задала я себе вопрос.

А дальше было все, как в сериалах, точнее, как в жизни, потому что сериалы это и есть отражение нашей жизни.

Я открыла дверь квартиры еще без малейшего подозрения, что что-то не так. Меня немного смутила куча вещей на диване, но только немного, потому что я в этот момент искала Фрейю. Она забилась между креслом и стеной. Рука моя туда не пролезала, пришлось отодвинуть кресло и выудить оттуда кошку. И в тот самый момент, когда Фрейя оказалась у меня на руках, раздался заливистый женский смех из ванной.

Я присела на кресло и впилась пальцами в холку кошке. Она мяукнула.

— Прости, Фрейечка, это я задумалась! — И я чмокнула ее в нос. — Вот что мне делать, скажи? — спросила я у кошки. — Можно встать и уехать, он и знать не будет, что я была, но тогда все объяснения придутся на завтра, а завтра день рождения, зачем все портить. Лучше уж прямо сейчас. Влад же сказал, что перемен бояться нельзя, они часто происходят к лучшему. Но почему же так больно, почему предательство — каждый раз такая болезненная штука? А, Фрей?

Она посмотрела на меня зелеными глазами и зевнула в ответ.

Резко открыв дверь в ванную, я увидела Радмила с девицей, которая недавно приходила.

— Здравствуйте! Марина, кажется?

— Привет, тебе не кажется!

— Вы не прерывайтесь, я только свои туалетные принадлежности возьму.

— Феврония, может, ты не будешь торопиться, — наконец подал голос Радмил.