– Говорю ж, ничего не сказал! – сплюнул Димон. – Поди знай куда. Домой, по ходу.

– В последние дни что-то необычное говорил? Делал? С кем общался? – не обращая внимания на злость братцев-акробатцев, продолжил допрос Дон, уже понимая, что наверняка ничего стоящего они тут не узнают.

Близнецы задумались, старательно не глядя на Арийца – таким неглядением запросто можно было дырку прожечь. Но обострять не стали.

– Не, – уверенно сказал Димон. – Все как обычно было.

На этом содержательный разговор закончился, а Дон подумал, что таким союзничкам, как Димоно-Колян, он сам бы точно ничего не сказал. Слишком себе на уме.

А с ниточками к Поцу все сложно. Друзей нет, увлечений, кроме своего бандформирования и волейбола, нет. Но не дурак же он появляться в соседней школе после своего «убийства».

Остается только чердак, он же склад и запасная база народной дружины.

Поначалу, когда Ариец назвал адрес, Дон ничего не заподозрил. И когда подъехали к старому дому неподалеку от Русского музея, тоже. Обычный дом, обычный чердак, если не считать хорошо смазанного замка и чистой, отполированной руками и ногами металлической лестницы.

– Здесь его нет, – сказал Ариец, едва поглядев на замок, и полез его отпирать.

Дон пожал плечами: он и не рассчитывал найти Поца так просто. Об этом чердаке знает слишком много народу, чтоб там прятаться.

Внутри тоже оказалось чисто и аккуратно. Совсем не похоже на заброшенное мужское логово, скорее – на помесь казармы и склада. Бетонный пол был выметен, под потолком светила лампочка ватт на сто пятьдесят. Вдоль одной из стен стояли три койки с металлическим изголовьем, застеленные серыми колючими одеялами: то ли больничными, то ли армейскими. По другой стене по ранжиру выстроились стеллажи с коробками сухпайка, канистрами с водой и какими-то коробками с номерной маркировкой. На видном месте красовалось несколько походных аптечек. Поближе к чердачному окошку, под самым скатом крыши, был стол с электрочайником и электрической же плиткой на две конфорки. На нем – разномастные чашки и тарелки. Полку рядом занимали кастрюли.

И никаких следов Поца. Даже завалящей записки типа «приходи в полночь на болота», какие всегда находят великие детективы.

Дон с ребятами все облазили, все обнюхали, и ровным счетом никаких намеков, куда делся Поц, не нашли. А нашел Дон нечто совершенно другое и уже почти ожидаемое…

Его внимание привлекло окно. Чистое, словно только что вымытое, чердачное окошко с видом на соседний дом. Необычно для мужского логова, даже для казармы. А тут к тому же вся стена рядом с окном была исцарапана чем-то похожим на повторяющуюся букву М. Ее уже изучал Ришелье, севший прямо на пол: рядом с окошком нельзя было стоять, только сидеть.

И там, где сидеть, лежало свернутое одеяло, на которое Ришелье и пристроился.

– Здесь был Вася, – буркнул он не то сердито, не то насмешливо. – Всю стену… упс. А это у нас что?

Он вытащил откуда-то из балок около окна армейский бинокль в чехле.

Вся Семья тут же столпилась вокруг, задевая головами скошенный потолок, – любопытно же, что там такое Поц разглядывал.

– Дай-ка, – Дон протянул руку за биноклем прежде, чем Ришелье успел в него посмотреть.

Тот отдал бинокль и уступил наблюдательный пост.

Напротив был серый дом в семь этажей. Какой-то знакомый дом, вот только Дон не помнил, откуда знакомый. И не мог понять, что же такое интересное тут разглядывал Поц, пока, скользя взглядом по окнам, не заметил в одном из них белый кабинетный рояль, а за роялем – девушку с каштановыми косами.

Маринка.

Прямо у окна, в своей собственной гостиной.

Казалось, она совсем рядом. Расстроенная непонятно чем, злая, она воевала с роялем так, что наверняка весь двор слышал даже через закрытое окно.

Если сейчас открыть раму, он тоже услышит, что она играет.

И ребята услышат.

Как слушал Поц.

Черт!

Дон резко опустил бинокль.

От мысли, что какой-то Поц подглядывал за его Маринкой, стало противно, и досадно, и очень захотелось этому Поцу свернуть шею.

Романтик хренов! Нет чтобы смотреть порнушку в Интернете, в окошки подглядывает! Дрочит на моцартовские концерты! Извращенец.

– Ну? – выдохнул нетерпеливый Киллер. – Что там?

Остальные ребята тоже смотрели на него с отчаянным любопытством. Словно на стене дома напротив должно было быть написано, в какое именно болото провалился Поц.

Первым побуждением было сказать: «Ничего», – но Дон его подавил. Нечего врать по мелочам. Да и незачем.

– Там окно Маринки. Шестой этаж, отличный обзор.

Ответом ему был разочарованный выдох. Да уж, вряд ли Поц прячется у Маринки под роялем. Ее родители такого кадра на порог не пустят. Они и на Дона-то в свое время смотрели с большим сомнением: вот если б он был внуком Ростроповича или, на худой конец, племянником Кончаловского, его бы встречали с распростертыми объятиями. А сын никому не известной натурщицы, хоть сто раз будущий великий художник, достоин только проводить их девочку до порога и донести ее портфель, но никак не может рассчитывать на что-то более серьезное, вроде приглашения на обед.

Собственно, после того как Маринка в третьем классе его представила родителям, он больше с ними не пересекался. Иногда провожал Маринку, иногда встречал у подъезда, заходил к ней, когда родители были в отъезде, но терпеть высокомерное пренебрежение не желал – по-настоящему великие никогда не задирают носы, им не нужно ничего себе доказывать за чужой счет. Это всяким Поцам, Котам и прочей мелочи, чтобы почувствовать себя персоной, надо хоть на кого-то посмотреть свысока.

Несчастные люди.

И как удачно, что у Дона нет к Маринке никакого алогичного и вообще идиотского «чувства ежа»! Еще не хватало страдать, что Капулетти его на порог не пускают.

В болото их.

– Вряд ли мы тут что-то еще интересное найдем, – прекратил Дон понимающие переглядывания между парнями. – Давайте думать, какие еще есть ниточки.

Но ниточек больше не было. Ариец с Витьком снова перебрали все места, где они с Поцем бывали, – но мест этих было крайне мало. В основном они собирались на этом чердаке либо в парке, частенько ходили в патрули с дружиной Кости Десантуры, каждую неделю играли в волейбол с ребятами из соседней школы… и все.

– Может, какие-то кафе, бары? Хоть любимый «Макдоналдс» у вас был?

Витек покачал головой:

– На кафе и бары нужны деньги, а у Мишани их не было…

– Погоди, – радостно перебил его Ариец, словно что-то вспомнил. – Он говорил… Точно! Дня два назад, про какой-то «Париж» или «Парадиз»… и про девчонку там… – С последними