Он, очевидно, уже догадался, что я зависел от него, и безжалостно этим пользовался. Я оперся на прилавок, глаза залило чернотой.

– Все, кто осмелился потребовать от меня услугу, впоследствии об этом пожалели, – опасно тихо предостерег я его.

– Я не все, – откликнулся Сотириос без тени страха. Решительное выражение лица не оставляло сомнений в том, что он не сдастся.

– Ну, хорошо. – Раз он решил бросить мне вызов, значит, поиграем. – Даю слово, что должен тебе услугу. Но оставляю за собой право отказаться от выполнения обязательств, если в них обнаружатся минусы для меня.

Сотириос быстро закивал:

– Согласен.

Из-за своей жадности он упустил из виду важную деталь: минусы можно найти всегда.

– Тогда начинай! – отрезал я и отступил на пару шагов назад. Если он рассчитывал, что я уйду и вернусь позже, придется его разочаровать. Я не настолько глуп, чтобы упускать его из виду, пока не получу то, за чем сюда пришел.

Хотя Сотириос, кажется, ничуть не удивился моему поведению. Он пожал плечами, и в глазах у него загорелись ведьминские круги.

– Не будешь так любезен? – спросил он, указав на стены.

Я понял. Магия, которую он сейчас призовет, способна сровнять с землей весь форум. Ей не помешают даже его блокирующие чары. И если я хотел избежать шумихи, то в любом случае должен выполнить просьбу колдуна. Поэтому я создал защитный барьер, своего рода купол – достаточно большой, чтобы позволить Сотириосу работать, и достаточно маленький, чтобы закрыть остальную часть лавки и остальную часть Рима от разрушительной энергии, которую он как раз выпускал.

Из его рук в кинжал потекло зеленое пламя. Он бормотал какие-то слова. Давно забытый язык. Воздух наполнился невероятной, чистейшей силой. Мой купол содрогнулся. Сотириос полоснул кинжалом по своей ладони. Цена, которую всегда требовала магия крови. Его голос становился все выше. Клинок засветился. Магия превращалась в металл, металл – в магию. Слова принимали форму и врезались в медь. Даже время внутри моего барьера искажалось под воздействием заклятия.

С восхищением я следил за колдуном. Могущество, которым обладал этот смертный, было не только единственным в своем роде, но и служило предзнаменованием мрачного будущего. Таланты вроде Сотириоса являлись исключениями, однако лет сто назад подобных исключений вообще не существовало. Если ведьмы продолжат совершать такие скачки в развитии, то рано или поздно демоны будут вынуждены что-то предпринять. Приближалась война. Не сегодня. Не завтра. Но одно ясно: ведьмам ее не пережить.

Я отбросил зловещее предчувствие. В данный момент у меня полно собственных проблем. Например, истекающее терпение. Тут, внутри, время текло приятно медленно. Но я ощущал, что мой щит вытягивал больше энергии, чем должен. Это означало, что за пределами купола стремительно пролетали часы. Я тратил свой последний день с Кассией. И на что? На планирование убийства. Меня это не устраивало. Мне стоило не расточать энергию на вариант, что она останется непреклонна, а применить все свои – выдающиеся – навыки убеждения на то, чтобы ее переубедить. Все-таки я не кто попало. Я даже королей уговаривал отказаться от своих королевств, мог продать вино виноделам, обещаниями выманить у капитанов их суда и склонить праведников к греху. Меня не просто так называли дьяволом. И тем не менее был у Януса этот раздражающий дар заставлять меня сомневаться в себе. На протяжении веков он снова и снова ставил меня в затруднительные положения, из которых мне не удавалось выбраться, не навредив себе. Поэтому я чувствовал непреодолимое желание перестраховаться и, к сожалению, часто при этом забывал об истинной цели.

Меня охватило беспокойство. Кассия не покидала дворец, а вернулась. Ко мне. Она собиралась поговорить со мной, а меня там не оказалось.

Начиная злиться, я попытался связаться с Хиро. Хотел знать, чем в данный момент занималась Кассия. Однако купол и магический блок Сотириоса были непроницаемы. Мгновение я взвешивал мысль прервать заклинание Сотириоса, но разрушительные последствия, которыми это обернулось бы для города и, возможно, большей части окрестных земель, меня от этого удержали. Таким образом, мне не оставалось ничего иного, кроме как дальше наблюдать за представлением, устроенным языками зеленого огня. Оно длилось долго. Невыносимо долго. В какой-то момент Сотириос пошатнулся, и я испугался, что ему не хватит сил завершить колдовство. Но затем на меня обрушился мощный взрыв. Зеленое пламя. Вспышка. Жар. Моя оболочка загорелась, защитное поле лопнуло, а Сотириос обессиленно упал на пол. Все закончилось.

Я исцелился и обошел прилавок. Как ни странно, колдун не потерял сознание. Еще одно подтверждение его огромного дара. Он стоял на коленях, не отрывая взгляда от клинка в своих ладонях.

– Шедевр. – В усталом голосе сквозила гордость. Потом он вытянул руки и передал мне свое творение. – Кинжал для дьявола. Он будет бесноваться в твоих жертвах и не оставит после себя ничего, кроме выжженной земли. Так я его и назову. Kamenæ gæ. Выжженная земля.

Я почтительно принял кинжал. Имя, данное ему колдуном, мне не нравилось, но оно и не должно мне нравиться, если клинок будет выполнять свою задачу. Магия покалывала в моих пальцах, когда я погладил медь и свежую гравировку на ней. Великолепно. Колдун замечательно справился с работой. Я одобрительно ему кивнул.

– Увидимся завтра.

Сотириос слабо улыбнулся. Несомненно, уже фантазировал, какую услугу от меня потребует.

– Увидимся. Увидимся.

После того как он небрежным жестом снял блок, я тут же понял, что что-то не так. Кто-то пытался меня призвать. Хиро и Грим. Не прошло и мгновения, как я услышал их голоса у себя в голове. Они заговорили наперебой, хотя одно предложение звучало четко.

«Девчонка исчезла».