Шрифт:
Закладка:
– Об этом я не спрашивал.
Грим в ужасе уставилась на меня. Она обладала достаточно сильным инстинктом выживания, чтобы держать свое негодование при себе. Вместо этого колдунья придала своему голосу деловой тон и уточнила:
– Ты рассматриваешь смерть девчонки как вариант?
Это последнее, чего мне хотелось, но после нашего разговора с Кассией фактически не было шансов, что она перестанет упрямствовать и хотя бы взвесит мое предложение. Это не означало, что я сдался, однако, вероятно, в конце концов она не оставит мне выбора. И дело тут не только в Мальте. Кассия и близко не представляла, что в ее случае стояло на кону. Она цеплялась за свою гордость, но гордость можно сломить. А Янус не просто сведущ в этой области, он самый подлый садист, который мне когда-либо встречался. После того как он примечал себе любимую жертву, его приемы лишали дара речи даже меня, а это кое о чем говорило. Он уготовит для Кассии больше, нежели физическую и душевную боль, он сломает ее волю, разорвет на куски разум и лишит всяческого достоинства. В результате она превратится просто в дышащую оболочку, у которой не хватит самоуважения даже на то, чтобы презирать саму себя.
– Если она не завещает мне свою душу, то смерть станет для нее более милосердной участью.
Грим задумчиво кивнула. Она понимала, что я говорил правду. Пускай ей это и не нравилось.
– А клятва, которую ты мне дал?
Из моего горла вырвался тихий рык. Да что сегодня за проклятый день, что все ставят под сомнение мое слово?
– Я освобожу ее душу, – однозначно выразился я. – Даже если ее тело этого не переживет. Тогда она, по крайней мере, обретет покой.
Ведьма молчала, однако разочарование и презрение в ее взгляде четко говорили сами за себя.
– Грим!
– Ступай к Сотириосу, – резко ответила она. – Поскольку ты не можешь покинуть Рим, не вызывая подозрений, он единственный, кто может дать тебе желаемое.
Я нахмурил лоб. Мне знакомо это имя. Сотириос являлся одним из самых могущественных из ныне живущих колдунов, но еще он был мошенником и жадной тварью. Не знал, что он сейчас в Риме. М-да, для этого наверняка имелась причина… и весьма вероятно, что имя ей – Янус. Мне оставалось лишь надеяться, что Сотириос такой же продажный и неверный, как утверждала о нем молва.
– Где мне его найти?
– Ты уверен, что хочешь ступить на этот путь? – серьезно спросила меня Грим.
Нет, не уверен.
Но не буду ставить все на одну карту. Особенно если эта карта лучше умрет, чем доверится мне.
Дурная кровь
Отступив еще чуть глубже в тень высокой пальмы, я надеялась, что меня никто не найдет. Стена за спиной давала мне опору, пока я выжидала. К сожалению, упорные попытки Бела выиграть свой спор вынудили меня покинуть его покои прежде, чем я успела забрать из сада Колдовской ларец. Теперь же мне ничего не оставалось, кроме как прятаться в ближайшей галерее, пока он тоже не уйдет, чтобы я могла прошмыгнуть обратно.
Я угрюмо разглядывала цепочку с печатью Бела. Она выглядела как старая золотая монета, однако на ней был выгравирован тот же пятиконечный символ, который я недавно видела у него на спине. У меня возникло искушение повязать ее первой попавшейся дворняге, кошке или крысе, чтобы он испытал незабываемые ощущения, если захочет выследить меня по ней. Но, увы, она мне еще понадобится, чтобы миновать стражу на выходе из дворца. В отчаянии я запрокинула голову, прислонившись к стене позади меня. Бел поступил именно так, как я от него и ожидала. Так почему же я настолько в нем разочаровалась? Почему так враждебно и эмоционально отреагировала, вместо того чтобы сухо дать ему отпор?
Чем дольше я об этом размышляла, тем яснее понимала, что не Бел виновен в моем раздражении. Не совсем. Запутанная ситуация, в которую мы попали, доводила меня до предела. В конце концов, мы с ним желали одного и того же: покончить с Янусом. Но судьба не позволила нам действовать сообща. Из-за клятвы он не мог ничего мне рассказать, а я просто не могла достаточно ему доверять, чтобы отдать свою жизнь в его руки. Печально, но такова правда. Хотелось бы, чтобы все было иначе. На самом деле я не считала, что у него нет сердца, как выпалила это ему в лицо в пылу гнева. Никто, способный на такое уважение, заботу и беззаветную нежность, не мог быть по-настоящему бессердечным. Я видела это в его взглядах и чувствовала в его прикосновениях. Не в те моменты, когда он знал, что я за ним наблюдаю. Скорее его выдавали мелочи. Порядочность, из-за которой вчера ночью он пытался меня остановить. То, как, вопреки дикой страсти, он обуздывал свою силу, чтобы не сделать мне больно. Или скрытая забота под всей злостью, когда он надел на меня свою печать. Да, Бел преследовал собственные цели и умел быть жестоким и свирепым, но к этому времени я не сомневалась, что он вел себя так не без причины или ради злобного удовольствия. Нет, он всего лишь хотел вернуть свой дом. Не мне упрекать его в том, что при этом он ставил судьбы других на второй план. В каком-то смысле я делала то же самое, сознательно лишая его шансов получить Мальту. Ведь кто знает, возвратится ли остров к нему, когда я уничтожу Януса?
Все так, как есть.
Он не получит мою душу. Никогда. И нужно радоваться, что я уберусь подальше отсюда к тому моменту, когда он это поймет.
Однако я не радовалась. Мне было плохо. Чувство справедливости беспрестанно раздирало мои мысли. С каких пор я стала человеком, который безропотно покорялся судьбе? С каких пор выбирала более легкий путь за счет тех, кто хорошо ко мне относился?
Вопрос лишь в том, не ошибалась ли я, не являлись ли эти колебания именно тем, чего добивался Бел?
Глубоко вздохнув, я приняла решение. Между тем прошло достаточно времени. Если Бел собирался покинуть свои покои, то уже ушел. В этом случае я достану Колдовской ларец и передам его Танатосу. А если Бел еще там, то поговорю с ним и выясню, заслужил ли он того, чтобы посвятить его в мой план.
Я решительно оттолкнулась от стены и направилась обратно. Никто не встретился мне по пути, никто не остановил. Я переступила порог комнаты, закрыла за собой дверь и тут же ощутила, как меня захлестнула волна разочарования. Бела нет.
Значит, решено. Или нет? На всякий случай я проверила купальню. Ничего. И тогда мне стало ясно, как сильно крошечная часть меня надеялась его застать.
Да будет так. Ждать я не могла и не хотела. Ответственность, давившая мне на плечи, была слишком высока. Сейчас я отнесу медную шкатулку с флаконом Танатосу. Но очень может быть, когда моя задача будет выполнена, еще раз подумаю, не стоит ли вернуться. Может быть…
Я пошла в сад и опустилась на колени перед кустом с булыжником, под которым спрятала Колдовской ларец. Положила рядом с собой кожаный мешочек, и вдруг чья-то рука зажала мне рот. Мои крики приглушались чем-то мягким и влажным. Резкий запах. Пропитанное вином дыхание. Пот. Доспехи, прижатые к моей спине. Грубые руки. Мои мышцы больше меня не слушались. Свет уносился прочь, уступая место тьме. Я потеряла сознание.
