Основной аргумент

Различие между пропозициональным чтением мыслей об отношении и перцептивным чтением мыслей важно, потому что они предъявляют совершенно разные когнитивные требования. Я утверждаю, что именно дополнительные требования, предъявляемые при чтении мыслей с пропозициональным отношением, требуют лингвистических способностей. Разницу лучше всего оценить на примере диаграмм.

На рисунке 11.1 показана схема, иллюстрирующая перцептивное чтение мыслей. Субъекты, занимающиеся перцептивным чтением мыслей, должны уметь представлять три вещи. Во-первых, они должны быть в состоянии представить воспринимающего агента. Во-вторых, они должны быть в состоянии представить положение дел, которое воспринимает другой агент. В-третьих, они должны быть в состоянии представить тот факт, что агент воспринимает это положение дел. Первые два пункта не предъявляют никаких дополнительных требований к репрезентации, поскольку любой субъект, который, вероятно, будет заниматься перцептивным чтением мыслей, уже будет вполне способен представлять других агентов (например, сородичей или хищников). И, как я утверждаю, репрезентация самого восприятия в этом контексте не должна быть очень требовательной. Оно, конечно, включает в себя способность представлять чувствительность другого агента к воспринимаемому положению дел - что агент изменяет или собирается изменить свое поведение в ответ на информацию о своем окружении. Кроме того, это подразумевает возможность представить, что агент находится в подходящем месте, чтобы быть чувствительным к окружающей обстановке - например, что его взгляд направлен в нужном направлении или что воспринимаемое положение дел находится в пределах слышимости.

Для такого представления восприятия, конечно, не нужен язык. Бесспорно, что даже когнитивно безыскусные нелингвистические существа очень чувствительны к зависимостям между взглядом и поведением (как у сородичей, так и у потенциальных хищников). Более того, и это самое главное, метарепрезентация не требуется. Перцептивному читателю мыслей не нужно уметь представлять репрезентации в дополнение к представлению объектов и особенностей мира. Все происходит на том же уровне, что и обычные размышления об окружающей среде и том, что она содержит. Нет необходимости в том, что я назвал интенциональным восхождением - переходом от мышления о мире к мышлению о мышлении.

Рисунок 11.1. Что происходит при представлении восприятия. Обратите внимание, что представление восприятия не требует метапрезентации

Рисунок 11.2. Что происходит при представлении убеждений. Обратите внимание, что представление убеждений требует метапредставления

Чтение мыслей с пропозициональной установкой сильно отличается, поскольку требует метарепрезентации, как показано на схеме Рисунок 11.2 . Ключевым моментом является то, что чтение мыслей с пропозициональным отношением не предполагает размышлений о прямых отношениях между субъектом и его окружением, как это происходит при перцептивном чтении мыслей. В этом и заключается суть задачи Салли-Анны и других тестов на ложные убеждения. Убеждения могут быть ложными, и ложные убеждения так же сильны в формировании поведения, как и истинные. Именно то, во что испытуемые верят в отношении мира, объясняет и предсказывает их поведение. Это означает, что для представления состояния убеждений другого субъекта необходимо представить его как имеющего представления о своем окружении - представления, которые могут быть либо истинными, либо ложными. Философы обычно анализируют убеждения (и другие пропозициональные установки) как отношение к пропозиции или мысли. Терминология, однако, несущественна. Важно то, что понимание того, во что верит другой субъект, требует метарепрезентации в той мере, в какой понимание того, что он видит или слышит, не требует.

Таким образом, любое существо, занимающееся чтением мыслей о пропозициональном отношении, должно быть способно к репрезентациям. Для того чтобы установить языковую зависимость чтения мыслей о пропозициональных установках, нам нужно установить две вещи. Первое - это то, что репрезентации убеждений должны быть представлены лингвистически (в отличие, например, от образного представления). Второе - эти репрезентации должны происходить на естественном языке (в отличие, например, от языка мысли или какого-либо другого субличностного вычислительного средства). В оставшейся части этого раздела я излагаю свои аргументы в пользу этих двух утверждений. Более подробно мы вернемся к ним ниже, в контексте ответа на возражения.

Чтобы понять, почему требуется лингвистическая репрезентация, нам нужно вернуться к первоначальному обсуждению пропозициональных установок. Важным отличием от восприятия является то, что пропозициональные установки, такие как вера, обычно не влияют на поведение напрямую. То, как человек ведет себя в силу того, во что он верит, зависит от того, во что он еще верит и чего хочет достичь. Это означает, что устройства чтения мыслей с пропозициональными установками должны уметь представлять пропозиции или мысли таким образом, чтобы они могли определить, как соответствующие убеждения или другие пропозициональные установки будут влиять на действия. Поскольку путь от убеждения к действию обычно включает в себя некий процесс рассуждения, имплицитный или эксплицитный, убеждение должно быть представлено таким образом, чтобы выявить его инференциальные отношения к другим убеждениям и другим соответствующим ментальным состояниям, таким как желания.

Большинство логических/инференциальных отношений между убеждениями существуют в силу структуры. Это, безусловно, верно для логических отношений, кодируемых в пропозициональном и предикатном исчислении. Возьмем, к примеру, условные убеждения. Птица может иметь условное убеждение об окружающей среде (например, если пойдет дождь, то на листьях будет больше насекомых) или о своих собственных действиях (например, если на листьях будет больше насекомых, то я должен перейти от кормежки на земле к кормежке на листьях). Если существо поверит, что идет дождь, то комбинация убеждений приведет к тому, что оно переключится с кормежки на земле на кормежку на листьях. Другое существо, пытающееся предсказать поведение птицы, должно будет воссоздать очевидное рассуждение от убеждения, что идет дождь, через два условных убеждения к решению о смене кормовой стратегии. Это, в свою очередь, требует представления условных убеждений как отношения к сложной пропозиции, которая связывает две другие пропозиции, так что весь процесс рассуждения имеет вид

Если A, то B

Если B, то C

A

Поэтому C

Только в языке, утверждаю я, структура этих убеждений может быть представлена правильным образом, чтобы возникли их логические отношения.

Язык - это механизм создания сложных репрезентативных структур из простых репрезентаций с помощью комбинаторных правил, в дополнение к наличию маркеров (таких как логические связки и квантификаторы), которые раскрывают основные инференциальные связи между предложениями, которые выражают предложения. Благодаря этому языковые репрезентации имеют каноническую структуру, которая позволяет представить условное убеждение в лингвистической форме, например, "Если А, то В". Единственной альтернативой языковой репрезентативной структуре является пиктографическая/имагистическая структура. Но пиктографические/имагистические репрезентации не имеют канонической структуры и поэтому не могут выявить инференциальные связи. Мы вернемся к вопросу о связи между языком и умозаключением